Шырав

Шырав ĕçĕ:

пынӑ (тĕпĕ: пыр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кӗҫӗнҫынӗ тутӑрпа витнӗ ҫурштоф эрех тытса пынӑ.
Молодайка держала под занавеской штофчик.

XV // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Кайри урапа ҫинче ҫӗнӗ тутӑрсем ҫыхнӑ кӗҫӗнҫынпа хунямӑшӗ савӑнӑҫлӑн та мӑн кӑмӑллӑн ларса пынӑ.
Во второй телеге, которою никто не правил, степенно и счастливо сидели молодайка с свекровью, обвязанные платочками.

Кайри урапа ҫинче пӗчӗк хурӑн тата пӗр ҫыхӑ кулач силленсе пынӑ.
В задке тряслись связки котелок и калачи.

Малта хутланнӑ хырӑмлӑ, тарланӑ мӑйлӑ пӑвӑр кӗсре кӳлнӗ урапа ҫинче старикпе Йӑкӑнат ларса пынӑ.
В первой, запряженной чалою кобылой с подведенным животом и потною шеей, сидел старик и Игнат.

Тӗкӗр умӗнчен иртсе пынӑ чух вӑл темӗнле чечексем, ҫӑпата сырнӑ темӗскерлӗ мужике, хӑрах куҫлӑ, улпут портретне, темӗнле симӗс катка, темӗскерле шурӑ, япалана кӑна курса юлнӑ…
Он проходил мимо зеркала, видел цветы какие-то, мужик какой-то в лаптях ноги задирает, барин с глазочком написан, какая-то кадушка зеленая и что-то белое…

ХIII // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Вӑл куҫне уҫрӗ те такамӑн кӗлеткине курах кайрӗ, лешӗ ӑна флигелтен те ҫӳллӗрех туйӑнчӗ; вӑл вара ҫухӑрса ячӗ те каялла тапса сикрӗ, унӑн хыҫӗнчен кӗпе аркийӗ вӗҫсе кӑна пынӑ.
Она открыла глаза, которые прежде были зажмурены, и увидала чью-то фигуру, которая, показалось ей, была выше флигеря; она взвизгнула и понеслась назад, так что ее юбка не поспевала лететь за ней.

Вӑл куҫӗсене хупса палланӑ сукмакпа вӗҫтерсе пынӑ.
Она летела, зажмурившись, по знакомой тропинке.

XII // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Дуняша шикленесрен ун патне инкӗшӗ ҫывӑрмаллах пынӑ.
К Дуняше для храбрости пришла ночевать ее тетка.

Ильич патне пырса тӑнӑ пулсан, нимӗн хӑрамасӑрах хунара унӑн пичӗ патне илсе пынӑ пулӗччӗ.
Добрался до Ильича, и ежели бы, не поддавшись чувству страха, поднял фонарь на высоту лица.

Ӑна ҫав усал хыпара илтме никам та хатӗрлентереймен: Егор пынӑ та мӗн пулнине тӳррипех персе ярса улпут майрин пӗтӗм нервисене пӑсса янӑ, вӑл вара нумай хушӑ лӑпланайман.
И, кажется, даже не сумели приготовить ее: грубый Егор прямо доложил ей и так расстроил нервы барыни, что она долго после не могла оправиться.

XI // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Пӗр кӗтӳ халӑх чупса пынӑ, пурте кӑшкӑраҫҫӗ, карчӑксем йӗме тытӑнчӗҫ.
Народу сбежалось бездна, все кричали, все говорили, дети и старухи плакали.

Анчах Ильич апла шухӑшламан, вӑл хӑйне хӑй илемлӗ суя шухӑшпа улталаса пынӑ.
Но Ильич так не думал, он заблуждался, и приятно заблуждался.

VII // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Ҫанталӑк калама ҫук япӑх пулнӑ, ҫил питӗ каснӑ, хушӑран юр пекки, ҫумӑр пекки е кӗрпе пекки Ильичӑн пит-куҫне, ҫара аллисене кастарса пынӑ.
Погода была скверная, ветер резал лицо, и не то снег, не то дождь, не то крупа изредка принимались стегать Ильича по лицу и голым рукам,

Халӗ вӑл хӑйне лӑпкӑрах тытнӑ, анчах ҫивчӗ чӗлхипе, янӑракан сассин вӑйӗне пӳлӗнсе ларса лӑпкӑ ҫын картинчен тухнӑ тӳлек чиркӳ старостине кастарса путарса кӑна пынӑ.
Теперь он был спокоен, язвителен и со всей высоты своего роста, всею силой своего звучного голоса и ораторского таланта давил захлебывавшегося и выбитого совершенно из своей степенной колеи церковного старосту.

V // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Утнӑ е чупнӑ чухне унӑн аллисем хуҫкаланмасӑр, утнӑ май, енчен-енне сулкаланса пынӑ.
И при этом руки ее не сгибались, а качались, как маятники, по мере быстроты ее движения, не вдоль боков, а перед корпусом.

III // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Лашасене ытларах асаплантарса вӗлернӗҫемӗн ӑна тата ытларах ӗненнӗ, тата ытларах ун патне лашасене ҫавӑта-ҫавӑта пынӑ.
И чем больше он мучил и убивал лошадей, тем больше ему верили и тем больше водили к нему лошадей.

II // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Поликей хӑйӗн ӗҫне пӑрахман, пурте ӑнса пынӑ.
Поликей все своего промысла не оставлял, и все шло хорошо.

Хуйхӑ-суйхӑ пулас ҫук пулсан, пурӑнма май та килсе пынӑ.
Жить бы можно было, коли бы душевного горя не было.

Улпут сӗлли те юлса пынӑ.
Господского овса тоже оставалось.

Халӗ ӗҫ салтака парасси ҫинчен пынӑ.
Теперь дело шло о наборе.

I // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика