Шырав

Огнянов

Огнянов ыттисенчен майӗпен юла пуҫларӗ.
Огнянов постепенно стал отставать.

Огнянов тепӗр сӑлтав та асӑнма пултаратчӗ: ырса ҫитнипе те шӑннипе унӑн суранлӑ ури хытӑ ырата пуҫларӗ.
Огнянов мог бы упомянуть и о третьей причине: от утомления и холода у него сильно разболелась больная нога.

— Остенпа килӗшетӗп эпӗ, — терӗ Огнянов, ҫил каснине пула ӳпӗнсе утнӑ май, — атьӑр Дико патне кӗрсе тухар.
— Я согласен с Остеном, — проговорил Огнянов, горбясь под напором ветра, — давайте зайдем к Дико.

— Куҫа куҫӑн, шӑла шӑлӑн, — Огнянов хӑй сисмесӗрех тепӗр хут пӑшӑлтатса каларӗ ҫак сӑмахсене.
— Око за око, зуб за зуб! — шепотом повторял Огнянов, сам того не замечая.

— Хӗрӗ ашшӗне хӑтарас тесе панӑ пулинех, — терӗ Огнянов.
— Очевидно, девушка выкупила отца, — сказал Огнянов.

Огнянов ҫавна Спиридонча кӑтартрӗ.
Огнянов указал на него Спиридончо.

Данаил вырӑнне пӗр-пӗр хӑравҫӑ пулнӑ пулсан ӗнтӗ вӑл мӗн те пулин каланӑ та пулӗччӗ, анчах Петр шӑллӗ хӑрама пӗлмест, тавӑрас кӑмӑлпа вӑл ҫак тӗрӗке чиксе пӗтерчӗ те, Огнянов вара ҫапла шухӑшларӗ:
Он, пожалуй, вмешался бы, будь это не Данаил, а какой-нибудь трус, но брат Петра был храбрец, и только неудержимая жажда мести могла толкнуть его на дикую расправу, Огнянов подумал:

Ҫакна курнӑ Огнянов чӗтресе илчӗ.
Огнянов вздрогнул от ужаса и отвращения при виде этой бойни.

— Мӗн пулать те, мӗн килет, — терӗ Огнянов.
— Будь что будет, — прошептал Огнянов.

— Тепри ман лашапа утланнӑ, — хушрӗ Огнянов.
— Под другим мой конь, — добавил Огнянов.

Огнянов ҫилле хывас пек пӑшӑрханчӗ; утпа юнашарах пыракансенчен вӑл куҫ сиктермерӗ.
Огнянов волновался, даже сердился; он не отрывал глаз от всадников, ехавших рядом.

— Вӗсем утпа-ҫке! — йывӑррӑн каласа хучӗ Огнянов.
— Они верхом! — с досадой воскликнул Огнянов.

Пӑшалсем пур пирӗн, позицисем те шанчӑклӑ, — терӗ Огнянов.
Оружие у нас есть, позиции хорошие, — сказал Огнянов.

— Пур пӗрех кӗтетпӗр, куҫ тӗлне ҫитиччен вырӑнтан та тапранмастпӑр, — терӗ Огнянов.
— Будем дожидаться и, пока они не появятся, не тронемся с места, — глухо проговорил Огнянов.

— Кашкӑрсем тем каймаҫҫӗ-ха, — асӑрхаттарчӗ Огнянов.
— А волки-то не уходят, — заметил Огнянов.

— Ан кансӗрлеччӗрех ҫак пӗтме маннӑ кашкӑрсем! — сывлӑш ҫавӑрчӗ Огнянов.
— Не помешали бы нам эти проклятые волки… — вздохнул Огнянов.

— Ҫӗҫӗпе те пӑшал кӳпчекӗпе ӗҫлӗпӗр, — хушрӗ Огнянов.
— Работать ножами и прикладами, — скомандовал Огнянов.

— Малалла! — хушрӗ Огнянов та.
— Вперед! — добавил Огнянов.

— Чӑт, тӑванӑм, лӑплан, вӑй ҫитер хӑвна тыткалама; тӑшмансене эпир питӗ хаяррӑн тавӑрӑпӑр, — кунӑҫтарчӗ ӑна Огнянов.
— Успокойся, брат, сдержись, возьми себя в руки: мы отомстим врагам страшной местью, — уговаривал его Огнянов.