Шырав

Шырав ĕçĕ:

Кулнӑ (тĕпĕ: кул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Алексей старик халалласа хӑварнӑ япаласем ҫине, хӗрринчен палӑртса хӑварнӑ кӗнекесене, вӗттӗн ҫырнӑ тетрадьсене, Кузьма Кузьмич парнелесе хӑварнӑ кӗмӗл табакерка ҫине, хӑйпе тӑван ывӑлӗн — ҫамрӑк та илемлӗ, ӑслӑ куҫлӑ та кулнӑ пек тутапа ларакан каччӑн ӳкерчӗкӗ ҫине пӑхрӗ, — акӑ кӗҫ-вӗҫ чӗрӗ Кузьма Кузьмич килсе кӗрессӗн, куҫхарши айӗн ҫӳлтен аялалла юриех салхуллӑн пӑхса, сухалне шӑлкаласа: «Хуҫаланатӑн-и?» тесе ыйтассӑн туйӑнать.
Гость смотрел на унаследованные от старика вещи, на книги с пометками на полях и мелко исписанные тетради, на подаренную Кузьмой Кузьмичом серебряную табакерку, на фотографию племянника — молодого симпатичного парня с умными глазами и насмешливым ртом, — и ему казалось: вот-вот войдет живой Кузьма Кузьмич, глянет сверху вниз из-под бровей нарочито суровыми глазами, проведет рукой по усам и спросит: «Хозяйничаешь?»

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Пурнӑҫ — илемлӗ япала! — тенӗ те вӑл, ӗҫӗн таттисӗр вӗресе тӑракан хуранне кӗрсе кайнӑ; рабочисене вӑл кӑмӑла килнӗ, ҫамрӑксем кулнӑ, пир-авӑр тӗртекен ватӑ ҫынсем пуҫӗсемпе кӑмӑллӑн сулнӑ, Мирон та унӑн кулӑпа ҫутӑлса тӑракан калаҫуне итлесе, хӑйӗн ҫӳхе тутисене чӗлхипе ҫулласа илнӗ.
— Жизнь — красавица! — говорил он и сразу попал в непрерывно вертящийся круг дела, понравился рабочим, молодёжь смеялась, старики ткачи ласково кивали головами, и даже Мирон, слушая его сверкающую смехом речь, слизывал языком улыбки со своих тонких губ.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

«Хӗрарӑм тӗлӗкӗсем», — шухӑшланӑ кӗҫӗн Артамонов, Алексей тетӗшӗн килӗнчи тавлашусемпе сӑмахсене итлесе; шухӑшланӑ та — хӑй ӑшӗнче кулнӑ.
«Бабьи сны», — думал Артамонов младший, слушая споры и речи в доме дяди Алексея, думал и внутренно усмехался.

Ҫак пысӑк, пӑхӑр тӗслӗ хӗрлӗ ҫын, паллах, тӑрӑхласа кулнӑ, вӑл ҫынсем кирек мӗн ҫинчен калаҫнӑ чух та кулнӑ; чирсемпе вилӗсем пирки те вӑл, преферансла ӑнӑҫсӑр выляни ҫинчен каласа панӑ чухнехи пекех, тӑрӑхларах кулса калаҫнӑ.
Этот большой, медно-рыжий человек, конечно, усмехался, он усмехался всегда, о чём бы ни говорилось; он даже о болезнях и смертях рассказывал с той же усмешечкой, с которой говорил о неудачной игре в преферанс.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Попова ҫемҫен кулнӑ; унӑн сӑнӗ ҫынсене тиркенӗ пек мӑнаҫлӑ пулнӑ, пӗртте хускалман, кӗрхи тӗслӗ кӑвак куҫӗсем ҫеҫ кулнӑ.
Попова улыбалась; лицо у неё было надменно и неподвижно, улыбались только её серые, осенние глаза.

Пурин пекех, ҫак хӗр те кӑмӑла пӑсмалла кулнӑ.
Как все, эта девица тоже неприятно усмехалась.

тесе юрлама тытӑнсан, ахӑлтатсах кулнӑ.
запел и захохотал.

Хаваслӑ платник ҫемҫен кулнӑ, ӑна ырланӑ:
Весёлый плотник улыбался, одобрял:

Самӑр, хӗрлӗ питлӗ, кулнӑ чух супӑнь кӑпӑкӗнчен тунӑ хӑмпӑ пек пур тӗссене те палӑртса тӑракан куҫлӑскер, Яков хӑйӗн ҫаврака кӗлеткине мӑнаҫлӑн ҫӗклесе ҫӳренӗ; ҫывӑхран пӑхсан, вӑл темле кӑвакарчӑн пек курӑннӑ пулин те, аякран ӗҫе лайӑх пӗлекен ӑста хуҫа пек туйӑннӑ.
Сытенький, розовощёкий, с приятными глазами, которые, улыбаясь, отражали все цвета, точно мыльные пузыри, Яков солидно носил круглое тело своё и, хотя вблизи был странно похож на голубя, издали казался деловитым, ловким хозяином.

Куракансене ку пит те кӑмӑла кайнӑ, купецсем те кулнӑ, анчах Алексей кун ҫине урӑхла пӑхнӑ, — вӑл ҫилленнӗ те, хӑйӗн тусӗсене ҫав сыснана вӑрлама ӳкӗтленӗ.
Публику это очень забавляло, смеялось и купечество, но Алексей отнёсся иначе — он обиделся и уговорил компанию приятелей выкрасть свинью.

Никита, кулнӑ чухнехи пек, ҫӑварне чалӑштарчӗ, хӑйӗн тӗксӗм кӑвак сухалне ывҫи ӑшне пуҫтарса тытрӗ те, кулма чарӑнса, тӗттӗмлӗхре малаллах калаҫрӗ; унӑн сӑмахӗсем Петра хускатса ячӗҫ, унӑн ытларах пӗлес туйӑм ҫуралчӗ, ҫав вӑхӑтрах вӑл темле хӑрушӑ япала пуласса кӗтрӗ.
Никита усмешливо растянул рот, собрал серую бородку свою в горсть и стёр ею усмешку, продолжая сеять в сумрак слова, которые, толкая Пётра, возбуждали в нём и любопытство и настороженное ожидание опасного.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫӗтӗк-ҫатӑк, вараланса пӗтнӗ тумтир тӑхӑнса ҫӳренӗ, пурне те куҫран пӑхса темле йытӑ куллипе кулнӑ, Артамонова курсан вара, аякранах пуҫ тайнӑ, хур мӑйӗ пек мӑйне кукӑртса, пуҫне кӑкӑрӗ ҫине уснӑ.
Грязненький, оборванный, он заискивающе улыбался всем какой-то собачьей улыбкой, а видя Артамонова, ещё издали кланялся ему, сгибая гусиную шею, роняя голову на грудь.

Вӑл мӑйӑхлӑ, пӗчӗк сӑмсаллӑ, ҫамки ҫинче мӑкӑль пур, кулнӑ чухне сӑмсипе мӑкӑль хушшинче чӗтресе тӑракан пӗркеленчӗксем хӗсӗк куҫӗсене хупласа лараҫҫӗ.
Был маленький усатый нос, была шишка на лбу, между носом и шишкой расползалась улыбка, закрывая узкие щёлки глаз дрожащими складками кожи.

Артамонов кулнӑ; ывӑлӗ уншӑн хаваслансах култаракан пӗртен-пӗр ҫын пулнӑ.
Артамонов смеялся; сын был единственным существом, вызывавшим у него хороший, лёгкий смех.

Вӑл хӑйӗн упӑшки ҫине ӑшшӑн пӑхса ҫав тери кӑмӑллӑн кулнӑ.
Она улыбалась мужу теплой улыбкой.

Батманов уйрӑмах селектора юратнине Таня пӗлнӗ: строительство начальникӗн сӗтелӗ ҫинче аппарат яланах ӗҫлесе ларнӑ, Батманов кирек мӗн туса ларнӑ пулсан та, ӗҫе пӑрахмасӑр, кунӗн-ҫӗрӗн трасса ҫинчен илтӗнекен сасӑсене итленӗ Ун ҫинчен халапсем те ҫӳренӗ: такам ятлаҫнине илтсен, вӑл хутшӑннӑ, тӗрӗс мар панӑ распоряженисене пӑрахӑҫланӑ, пӗри шӳт туса калаҫнине илтсен, вӑл хыттӑнах кулнӑ, теҫҫӗ.
Она знала об особом пристрастии его к селектору; аппарат стоял у начальника строительства на столе и никогда не выключался. Чем бы ни занимался Батманов, он, не бросая дела, слушал не умолкающие ни днем, ни ночью голоса трассы. Ходили даже анекдоты, как он вмешался, услышав чью-то брань, как отменил неправильное распоряжение, как громко рассмеялся чьей-то остроумной шутке.

— Тутуна аллупа хупласа кулнӑ пек туйӑнчӗ.
— Послышалось, будто ты смеешься в кулак.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Кусемсӗр пуҫне вӗсем тата икӗ уйрӑм решени йышӑннӑ; ку решенисене илтнӗ пулсан, ун чухнехи ҫынсем нумай кулнӑ пулӗччӗҫ.
Кроме того, они пришли еще к двум особым решениям, которые непременно вызвали бы насмешки тех, кто узнал бы о них.

10. Урӑх ҫынсем тунӑ машинӑсем // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Вунтӑххӑрмӗш ӗмӗр вӗҫнелле Америкӑра вӗҫекен машинӑсем тӑвасшӑн ӗҫлекен ҫынсенчен ҫӑван пекех кулнӑ.
В конце XIX столетня такими же насмешками встречали в Америке работающих над изобретением летательных машин.

9. Умра тӑракан ыйту // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Вӑл палламан ҫынсем ҫине ҫитсе тӑрӑннӑ, лешсем унран кулнӑ, вӑл вара хӑйне кирлӗ мар ҫынсем хушшинче ӗмӗрӗпех ҫапкаланса ҫӳреме пулать, апла пулсан та, хам пурнӑҫра сывлӑшпа хӗвел пекех кирлӗ пӗртен-пӗр ҫынна тупас ҫук тесе шухӑшланӑ…
Он наткнулся на незнакомцев, они смеялись над ним, и он думал, что можно всю жизнь скитаться среди людей, которые ему не нужны, и, следовательно, не найти в моей жизни ни одного человека, столь же необходимого, как воздух и солнце…

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика