Шырав

Шырав ĕçĕ:

илме (тĕпĕ: ил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Тавлашса хӑтланмастпӑр, ветчинине илме пулать, хыптӑр эпир курӑпӑр.
— Пари не держим, а ветчины можно купить, пускай жрет, мы поглядим.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Мая приказчик та, пирӗн кӳршӗ те ҫавӑн пек сутакансене пит хытӑ асӑрхаса тӑратчӗҫ, вӗсене пӗр-пӗрин аллинчен ярса илме тӑрӑшатчӗҫ; авалхи япаласене темиҫе тенкӗ е темиҫе десятка парса илсе, вӗсем ҫавсене ярмаркӑра пуян староверсене темиҫе ҫӗршер тенкӗ сута-сута яратчӗҫ.
И мой приказчик и наш сосед очень зорко следили за такими продавцами, стараясь перехватить их друг у друга; покупая древности за рубли и десятки рублей, они продавали их на ярмарке богатым старообрядцам за сотни.

Витӗр пӑхса ӑнланса илме май ҫук ҫын нумайччен ман ҫине, йытӑ ҫине пӑхнӑ пек, чӗнмесӗр пӑхса тӑрать те, сасартӑк мана йывӑҫ алӑ пек аллипе аяккалла тӗртсе ярса, кӳршӗ лавкинелле уттарать, ман приказчик пысӑк хӑлхисене сӑтӑрса ҫиленсе мӑкӑртатать:
Непроницаемый и непонятный покупатель долго молчит, глядя на меня, как на собаку, и вдруг, отодвинув меня в сторону деревянной рукою, идет в лавку соседа, а приказчик мой, потирая большие уши, сердито ворчит:

Мӗнлине илме кӑмӑллатӑр — иконӑсем пурте пур, тӗрлӗрен хаклисем, чи лайӑх ӗҫленӗскерсем, тӗксӗм сӑрлисем!
Иконы все, какие желаете, на разные цены, лучшей работы, темных красок!

Мӗн эсӗ ман чуна кӑларса илме хӑтланса тӑратӑн?
Что ты из меня душеньку тянешь?

XI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Йӑпанмалли ӗҫ вӑл карт, ларсах укҫа илме пулать, купцасен ӗҫӗ…
Утешное дело — карта, сидя можно деньги взять, купеческое занятие…

Сидоров чӑсӑлкаласа, иклетсе те ахлатса выртатчӗ, унӑн пуҫӗ ҫинчен мая ҫара ура тупанӗ ҫине хура юн тумламӗсем тумла-тумла анатчӗҫ, — анчах хӑранипе эпӗ ҫав юн тумланӑ ҫӗртен урана илме хӑймарӑм.
Сидоров, потягиваясь, икал, охал, с головы его на мою босую ступню падала тёмными каплями тяжёлая кровь, — это было неприятно, но со страху я не решался отодвинуть ногу из-под этой капели.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

…Пӗрре эпӗ нимне шутламасӑр, шутсӑр ашкӑнса хӑтлантӑм, дама патне кӗнеке илме пырсан, вӑл мана пит сиввӗн каларӗ:
…Однажды я буйно и слепо наозорничал, и, когда пришёл к даме за книжкой, она сказала мне очень строго:

Паллах, натурине вӑл курман, ӗҫсене астуса тӑрассине те илме пултарайман, мӗншӗн тесен чирлӗ пирки пачах килтен тухса ҫӳреместчӗ.
Разумеется, натуры он не видал, а надзора за работами не мог принять, ибо по болезни вовсе не выходил из дома.

Кӗнекери усал ҫын ӗҫре кирлӗ ҫӗрте хаяр, вӑл мӗншӗн хаяррине яланах тенӗ пек ӑнланса илме пулать, а эпӗ тӗлсӗр, ниме кирлӗ мар хаярлӑха курса тӑратӑп, ҫын унтан усӑ тавраш кӗтмесӗр унпала йӑпанать анчах.
Книжный злодей жесток деловито, почти всегда можно понять, почему он жесток, а я вижу жестокость бесцельную, бессмысленную, ею человек только забавляется, не ожидая от неё выгод.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Илме пултаратӑр, юсаннӑ!
— Извольте получить, починен!

Кӗнекесемсӗр тӑратса хӑварнӑскер, эпӗ лӳппер, кахал пулса карӑм, мана ӗлӗк эпӗ пӗлмен, чирлӗ чухнехи пек, манӑҫлӑх ҫӗнтерсе илме пуҫларӗ.
Лишённый книг, я стал вялым, ленивым, меня начала одолевать незнакомая мне раньше болезненная забывчивость.

Эпӗ хам таврашри ҫынсем паттӑрла ӗҫсемпе преступленисем тума пултарас ҫуккине кураттӑм, вӗсем кӗнекесенче ҫырнинчен таҫта аякра пурӑнаҫҫӗ, тата вӗсен пурӑнӑҫӗнче мӗн интересли пуррине те ӑнланса илме хӗн.
Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чём пишут книги, и трудно понять ~ что интересного в их жизни?

Мана ҫутӑ памастчӗҫ, ҫуртана пӳлӗме илсе каятчӗҫ, ҫурта тавраш илме ман укҫа ҫукчӗ, вара эпӗ вӑрттӑн шанталсем ҫинчи ҫурта ҫуне пуҫтарса, ӑна сардина коробки ӑшне пухма пуҫларӑм, унта тата лампадкӑри ҫӑва яраттӑм та, ҫипрен хӑю пӗтӗрсе, ҫӗрлесенче кӑмака ҫинче тӗттӗмленсе ҫунакан хӑй ҫути ҫутатса яраттӑм.
Огня мне не давали, унося свечку в комнаты, денег на покупку свеч у меня не было; тогда я стал тихонько собирать сало с подсвечников, складывал его в жестянку из-под сардин, подливал туда лампадного масла и, скрутив светильню из ниток, зажигал по ночам на печи дымный огонь.

Темиҫе хут та эпӗ кӗсъерен кӗмӗлне кӑларса шутларӑм та илме хӑяймарӑм.
Несколько раз я вынимал из кармана серебро, считал его и не мог решиться взять.

Вӑл укҫине ыйтатчӗ, эпӗ лавкана илме пырсассӑн, кивҫене кӗнӗшӗн манран хуҫа укҫине тытса юлӑп тесе хӑрататчӗ.
Он требовал денег и грозил, что станет отбирать у меня за долг хозяйские, когда я приду в лавку за покупками.

«Гуак е ҫӗнтерсе илме ҫук парӑнса пурӑнни».
«Гуак, или Непреоборимая верность».

Вӑл хӑнисене тата тавар илекенсене ирсӗр картинкӑсем кӑтартатчӗ, ҫырса илес текенсене намӑссӑрла стихсем ҫырса илме паратчӗ.
Он показывал гостям и покупателям грязные картинки, давал — желающим — списывать бесстыдные стихи.

Ирсене чей ӗҫме ҫӑкӑр илнӗ лавкаран тӗрлӗ тӗслӗ пӗчӗкҫӗ кӗнекесем илме пуҫларӑм.
А стал брать маленькие разноцветные книжки в лавке, где по утрам покупал хлеб к чаю.

Вӑл чӗптӗм чӗпӗтнӗ пек тытнӑ пӳрнисене тата пӳрнесем хушшинчи кӗмӗл укҫана ман паталла кӑнтарчӗ, — ҫав сивӗ япалана илме намӑс пулчӗ, анчах илес марччӗ те, ун пек тума хӑяймарӑм эпӗ, тухса кайнӑ чухне вара ӑна пусма карлӑкӗн тункати тӑррине хурса хӑвартӑм.
Она протянула мне щепотью сложенные пальцы и в них серебряную монету, — было стыдно взять эту холодную вещь, но я не посмел отказаться от неё и, уходя, положил её на столбик перил лестницы.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика