Шырав

фрау

Леноре фрау, парӑр мана аллӑра, телей пултӑр, пирӗн патӑрта Российӑра яланах ҫапла тӑваҫҫӗ.
Дайте мне руку на счастье, фрау Леноре, — у нас в России всегда так делается.

— Леноре фрау, эпӗ асӑрхануллӑ пулассине шанма пултаратӑр эсир!
— В моей осторожности вы можете быть уверены, фрау Леноре!

— Вӑл хӗрарӑм питӗ пуян тетӗр-и ҫак эсир? — ыйтрӗ пурнӑҫа пӗлекен Леноре фрау.
— Эта дама, вы говорите, очень богата? — спросила практическая фрау Леноре.

Леноре фрау шикленнипе аллинчен виҫине ӳкерчӗ.
Фрау Леноре встревожилась и мерку из рук выронила.

Леноре фрау малалла ӳпӗнсе хуҫланакан пысӑк мар футпа чӳречесен хушшине виҫет.
Фрау Леноре перегнувши спину, измеряла небольшим складным футом промежуток между окнами.

Пӗр Панталеонен ҫеҫ тӗксӗм сӑн, ҫавӑнпа ӑна Леноре фрау та: «Хӑй секундант пулнӑ тата!» — тесе ятларӗ.
Один Панталеоне являл несколько угрюмый вид, так что даже фрау Леноре ему попеняла: «А еще секундантом был!»

Леноре фрау ҫаплах-ха «хуҫалӑх» пирки калаҫрӗ.
Фрау Леноре продолжала свои практические соображения.

Юлашкинчен, Леноре фрау пӗтӗмпех йӑвашланса кайрӗ, Санина Дмитрий тесе чӗнме пуҫларӗ, ӑна пӳрнипе ачашшӑн юнаса улталанӑшӑн тавӑрма сӑмах пачӗ.
Фрау Леноре совсем укротилась под конец — и называла уже Санина Дмитрием, ласково грозила ему пальцем и обещала отомстить за его коварство.

— Кунтан ырри ҫук, — килӗшрӗ Леноре фрау та.
— Это лучше всего, — согласилась и фрау Леноре.

Мӗне? — терӗ Леноре фрау.
К чему? — заметила фрау Леноре.

— Эпӗ сиртен мантилья валли ҫамрӑк така тирӗнчен тунӑ лайӑх Астрахань тирӗ илсе килме ыйтатӑп, — терӗ Леноре фрау.
— Я бы также попросила вас привезти мне оттуда астраханские хорошие мерлушки на мантилью,-проговорила фрау Леноре.

Вырӑс дворянне качча тухсан, унӑн хӗрӗ хӑй те дворянка пулса тӑрассине илтсен, Леноре фрау кӑштах хавасланса кайрӗ.
Когда же фрау Леноре услыхала, что, выйдя замуж за русского дворянина, ее дочь сама станет дворянкой, — она выказала некоторое удовольствие.

— Кун пек япаласем ҫинчен малтанах калаҫас пулать, хӗрӗм, — ответлерӗ ӑна Леноре фрау ҫав чӗлхепех.
— Об этих вещах надо говорить заблаговременно, дочь моя, — отвечала ей фрау Леноре на том же языке.

— Клюбер г-н мана кондитерскине вӑйлатса яма пӑртак укҫа парасшӑнччӗ, — терӗ Леноре фрау, кӑштах иккӗленсе тӑнӑ хыҫҫӑн.
— Господин Клюбер тоже хотел дать мне небольшую сумму на поправку кондитерской, — промолвила, после небольшого колебания, фрау Леноре.

— Службӑна Российӑра кӗмелле-и? — терӗ Леноре фрау.
— На службу в России? — воскликнула фрау Леноре.

Кун хыҫҫӑн Леноре фрау Клюбер господинӑн (ку ята каласан вӑл кӑштах ассӑн сывласа илчӗ, тутисене ҫыртрӗ те каланӑ ҫӗртех пӳлӗнчӗ), Джемма упӑшки пулма хатӗрленнӗ Клюбер г-нӑн тупӑшӗ халех ӗнтӗ сакӑр пин гульдена ҫитни, вӑл тупӑш ҫулсеренех ӳссе пырасси ҫинчен асӑрхаттарчӗ, — унӑн, Санин г-нӑн, тупӑшӗ мӗнле-ши? тесе ыйтрӗ.
Тогда фрау Леноре заметила ему, что г-н Клюбер (произнесши это имя, она слегка вздохнула и сжала губы и запнулась) — г-н Клюбер, бывший Джеммин жених, уже теперь обладает восемью тысячами гульденов дохода — и с каждым годом эта сумма будет быстро увеличиваться, — а его, г-на Санина, каков доход?

Леноре фрау пурӑнса курнӑ хӗрарӑм тата амӑшӗ ӗнтӗ, ҫавӑнпа вӑл хӑйне Санина тӗрлӗрен ыйтусем парса пӑхма тивӗҫлӗ тесе шутларӗ; Санин вара ирхине Джеммӑпа тӗл пулма кайнӑ чух ӑна качча илесси ҫинчен аса та илменскер, — чӑнах та, вӑл ун чухне нимӗн ҫинчен те шутламан, Джеммӑна юратнине ҫеҫ туйнӑ, — авланакан мӗн тумаллине питӗ лайӑх тума — ҫав тери хӗрсе кайсах тытӑнчӗ теме те юрать, — кашни ыйту ҫинех тӗпӗ-йӗрӗпех те киленсе ответлерӗ.
Как женщина практическая и как мать, фрау Леноре почла также своим долгом подвергнуть Санина разнообразным вопросам, и Санин, который, отправляясь утром на свидание с Джеммой, и в помыслах не имел, что он женится на ней, — правда он ни о чем тогда не думал, а только отдавался влечению своей страсти, — Санин с полной готовностью и, можно сказать, с азартом вошел в свою роль, роль жениха, и на все расспросы отвечал обстоятельно, подробно, охотно.

Санин пирвайхи кун паллашнӑ хыҫҫӑнах Леноре фрау кӑмӑлне кайнӑ; Санин хӑй кӗрӳшӗ пулас шухӑш ӑна текех хӑратман ӗнтӗ, ку шухӑш ӑна кӑмӑла та кая пуҫланӑ, ҫапах та вӑл хӑйне кӳреннӗ пек… кӳреннӗ пек те мар, шухӑшлӑрах пек кӑтартма тӑрӑшнӑ.
Санин с первого дня знакомства пришелся по нутру фрау Леноре; свыкшись с мыслию, что он будет ее зятем, она уже не находила в ней ничего особенно неприятного, хотя и считала долгом сохранять на лице своем несколько обиженное… скорей озабоченное выражение.

Леноре фрау ним тума пӗлменнипе хурланса илчӗ, унтан мӗн пӳрнине пӑхӑнма шутларӗ, анчах ҫак лӑпкӑлӑх та часах вӑрттӑнлӑ хаваслӑх ҫине куҫрӗ, вӑл ҫак хаваслӑха кӑтартмарӗ, пытарса усрарӗ.
Переход от отчаяния — к грусти, а от нее к «тихой резиньяции» совершился довольно скоро в фрау Леноре; но и эта тихая резиньяция не замедлила превратиться в тайное довольство, которое, однако, всячески скрывалось и сдерживалось ради приличия.