Шырав

филька

Тачка чӑрӑшсем хыҫӗнчен сукмак ҫине ашшӗ тухрӗ, унтан Филька курӑнчӗ.
Из-за толстых елей вышел на тропинку отец, а за ним появился Филька.

Анчах ун чухне унпа юнашар Филька пурччӗ, вӑл Таньӑн вӑлта хуллисене хулпуҫҫи ҫинче йӑтса пыратчӗ.
Но тогда рядом шел Филька, он нес ее удочки на плече.

Филька пӗрмай Таня ҫинчен шухӑшланипе пӗр вӑхӑт мӑйӑр ҫине хускалмасӑр пӑхса тӑчӗ, унтан, ҫапах та кашни мӑйӑра ҫисе пӑхмалла тесе, ӑна шаккаса катрӗ.
Филька некоторое время смотрел на него без движения, все думая о Тане, и затем, решив, что все-таки каждый орех должен быть раскушен, громко разгрыз его.

Филька вара йывӑҫ ҫинчен васкамасӑр анчӗ.
А Филька медленно сполз с дерева.

Филька пӑрӑнтӑка ҫиллессӗн ҫӗҫӗпе тӗллесе печӗ.
Филька сердито запустил в бурундука ножом.

Вӑл хура хурӑнсемпе шурӑ хурӑнсем хушшинче ҫухалнине Филька асӑрхаса та юлаймарӗ.
И Филька не успел даже заметить, как исчезла она меж черных и белых берез.

Мӗншӗн ҫапла турӑн эсӗ, Филька?
Зачем ты это сделал, Филька?

Филька пӗр кӗске самант хӑйӗн ҫӗҫҫи ҫине, кӑткӑ сӗткенӗ кӑларнӑ, сухӑр хӑйпӑтнӑ, Таня валли кӑмӑллӑ япаласем татах темӗн чухлӗ тунӑ ҫӗҫҫи ҫине, пӑхса иккӗленсе тӑчӗ.
Самую малую долю секунды Филька колебался, глядя на свой нож, которым добывал муравьиный сок, и резал серу, и делал столько приятных для Тани вещей.

Унӑн сассинчен Филька ӑнланчӗ: Таня та кутӑнлашма пултарать иккен.
И по голосу ее Филька понял, что и Тане доступно упрямство.

Филька вара нихҫан та кун пек тарӑн шухӑшлӑ пулман.
Но никогда в жизни Филька не был так серьезен.

Анчах Филька ҫаплах кӑранташне шӗвӗртрӗ, сунарҫӑ ҫӗҫҫи хӗвел ҫинче вӑрмӑн кӑвакарчӑнӗн ҫунатти пекех йӑлкӑшрӗ.
Но Филька все продолжал чинить карандаш, и охотничий нож его сверкал на солнце, точно крыло лесного голубя.

— Мӗн калӑн-ха ӗнтӗ, — терӗ хурлӑхлӑн Филька, — эпӗ ӑна вӗренетӗп-вӗренетӗп, вӑл манран урапапа кусса тарнӑ пекех тарать.
— А что ты скажешь, — с грустью возразил Филька, — если я ее учу, учу, а она катится от меня, как на колесах?

— Филька, — терӗ Таня, — эпӗ Женя патне кайса килнӗ хушӑра, пӗр сехетре, эсӗ хӑв та ку теоремӑна вӗренме пултарнӑ.
— Филька, — сказала ему Таня, — ты бы мог и один выучить эту теорему за час, пока я ходила к Жене.

Тен, унӑн, пӗтес мар тесен, вӗренмелле пулӗ, — терӗ Филька, кулянса, — эсӗ вара кирлӗ чухне ҫук.
И, может быть, чтобы он не пропал, ему нужно учиться, — с горечью заметил Филька, — а тебя, когда надо, нет.