Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Унӑн сарлака пит шӑммиллӗ, хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ сӑн-пичӗ ырӑ кӑмӑллӑ, чалӑш куҫ шӑтӑкӗсем ӗненӳллӗн хӗсӗнеҫҫӗ.

Его скуластое, сухое, смуглое лицо было добрым, а косые щелочки глаз доверчиво щурились.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем, ҫилсемпе тата хӗвелпе типсе, чул пекех хытчӑрччӗ!

Пусть станут они, высушенные ветрами и солнцем, твердыми, как камень!

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ матроссем палуба ҫинче уҫма ӗлкӗреймен ҫӗрсем ҫинчен, тропикри ешӗл ҫӗршывсем ҫинчен юрлаҫҫӗ.

Загорелые матросы поют на палубе о еще неоткрытых землях, о зеленых тропических странах.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пиччен мӗнпур кӗлеткине, хӗвелпе пиҫнӗ ҫак мӑнтӑр та хутлам-хутламлӑ тем пысӑкӑш кӗлеткине, мӑйӗнчен пуҫласа трусикӗ таран пӗтӗмпех кӑвак тӗрӗсемпе тӗрлесе пӗтернӗ.

Все дядино тело, от шеи до трусиков, все это обширное, ровно загорелое, в жирных складках тело было покрыто густыми голубыми узорами.

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Вара вӗсем хӗвелпе хӗрнӗ таса хӑйӑр ҫинче салтӑнма пуҫларӗҫ.

И они стали раздеваться на нагретом чистом песке.

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Хӗвелпе пиҫнӗ тӗлтен вӑл пӗр тикӗссӗн уйрӑлса тӑрать.

Ровной чертой белизна отделялась от загара…

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Пичӗ хӗвелпе пиҫнӗ, ҫамки шурӑ.

Лицо было загорелое, а лоб белый.

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Ку вӑл хӑранипе ӗҫлени мар, хӑй каланӑ сӑмаха пурнӑҫлас тесе таса кӑмӑлпа ӗҫлени пулать, ҫавӑнпа, хытӑ тӑрӑшнипе, вӑл ӗхлете-ӗхлете илет, унӑн хӗвелпе пиҫнӗ пӗчӗк ҫурӑмӗ тата аллисем ҫинче «шӑшисем» туртӑнкаласа илеҫҫӗ.

Это была работа не за страх, а за совесть, он кряхтел от усилий, мускулы напрягались на его руках и на голой узенькой спине, золотистой от загара.

Коростелевпа ирттернӗ пӗрремӗш ир. — Хӑнара // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Вӑл куҫӗсене уҫрӗ, — куҫ умӗнчех ҫырма юхса выртать, ҫыран курӑнать, пурте хӗвелпе йӑлтӑртатать.

Он открыл глаза — возле самого лица его струилась речка, был виден берег, и все сверкало от солнца.

Ун пурнӑҫӗнчи йывӑрлӑхсем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Хӗвелпе ӗнсе кайнӑ курӑксем тытӑнса тӑраймасӑр усӑнса анаҫҫӗ, сурӑх кӗтӗвӗсем аран утса пыраҫҫӗ, вӗсем пуҫӗсене уснӑ, шыв шыраҫҫӗ.

Никнут в бессилии сожженные солнцем травы, бредут отары овец, опустив головы в поисках водопоя.

XXVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Брянский хӑйӗн хӗвелпе пиҫнӗ боецӗсем ҫине пӑхрӗ.

Брянский взглянул на опаленных солнцем бойцов и вспомнил лето Сталинграда.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫак хӗвелпе хӗрсе кайнӑ чулсем хушшинче унӑн ҫӑкӑрсӑр, шывсӑр асапланса вилмелле пулнӑ.

Он был обречен на гибель без хлеба и без воды, среди раскаленных солнцем камней.

XVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сагайда боецсен пуҫӗсене тата хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ ӗнсисене пуринне те тенӗ пекех курать.

Сагайда видит головы почти всех бойцов, их загорелые жилистые шеи.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Блаженкӑн хӗвелпе пиҫӗхнӗ пӗркеленчӗк сӑн-питӗнче чӑн-чӑн шиклӗх пурри палӑрать.

На загорелом морщинистом лице Блаженко появился настоящий страх.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫамрӑках мар боецӑн ӳт-пӗвӗ мускуллӑ, шурӑ, мӑйӗ ҫеҫ ҫуха таран хӗвелпе пиҫсе хуралса кайнӑ, ҫав пиҫӗхнӗ вырӑн халӗ уйрӑммӑнах куҫ умне тухса тӑрать.

У пожилого бойца было красивое тело, белое и мускулистое, только шею по воротник покрывал густой загар, который сейчас особенно бросался в глаза.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӗвелпе ӑшӑннӑ сӑрт ҫинелле, пульӑсем айӗн пӗшкӗнсе, хӑй чупса улӑхас сукмак ӑҫтарах-ши?

И где та тропинка на нагретую солнцем высоту, по которой ему придется бежать, сгибаясь под пулями.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсен ҫунакан куҫӗсем тӑшманӑн чӗмсӗр сӑрчӗ ҫине тирӗнеҫҫӗ, унтан малалла, сулахаялла куҫаҫҫӗ: унта тимӗрпе тата бетонпа пӑвса хунӑ ют ҫӗршывӑн анлӑшӗ, хӗвелпе ҫап-ҫутӑ ҫуталнӑскер, тинӗс патне ҫитиех тӑсӑлать.

И горящие взгляды останавливаются на вражеской молчаливой высоте, переносятся дальше влево, где до самого моря расстилаются залитые солнцем просторы чужой страны, закованной в железобетон.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Боецсен куҫӗ умне Яссы патӗнчи хӗвелпе ҫунса кайнӑ тӑвар тӑприллӗ ҫеҫенхирсем, ҫын пӗвӗ пытанмалли траншейӑсем тата хура хӗреслӗ танксем, суккӑр, хӑрушла пысӑк чӗрчунсем пек, вӗри, усал шӑршпа сывласа, хӑйсем ҫинелле килнӗ пек курӑнаҫҫӗ.

И уже представлялись бойцам обожженные солнцем солончаковые степи под Яссами, траншеи полного профиля, и вражеские танки с черно-желтыми крестами лезут на них, как слепые чудовища, дыша горячим смрадом.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Воронцов сасартӑк пуҫне пӑрчӗ те хӗвелпе ҫуннӑ пек хӗрлӗ те лӑпсӑркка куҫхаршийӗсем айӗнчен Черныш ҫине тӗллесе пӑхрӗ.

Воронцов вдруг повернул голову и всмотрелся в Черныша из-под лохматых, рыжих, словно выцветших на солнце, бровей.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем ҫитмӗл кукӑр пулса пӗкӗрӗлеҫҫӗ, ҫӗлӗкӗсене хываҫҫӗ, хӗвелпе пиҫнӗ типшӗм аллисене тӑсаҫҫӗ.

Они гнутся в три погибели, сбрасывают шапки и протягивают худые, опаленные солнцем руки.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.