Шырав

Шырав ĕçĕ:

вӑрман сăмах пирĕн базăра пур.

вӑрман (тĕпĕ: вӑрман) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫав вӑхӑтра вӗсем таҫта, хӑйсем хыҫӗнче, вӑрман ҫурутравӗн леш енче, пӗр йӗркесӗр, чарусӑррӑн пеме тытӑннине илтрӗҫ.
В это время они услышали неистовую беспорядочную стрельбу где-то позади себя, за лесным полуостровом.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Разведчиксем палламан симӗс вӑрман ӑшнелле шанмасӑр пӑхаҫҫӗ.
Товарищи подозрительно смотрели в зеленые глубины незнакомых лесов.

Казаков мӗн тери инҫетрине тӗрӗс ӑнланма пултаракан ҫын; вӑл шутланӑ тӑрӑх, полк унчченхи хӑвӑртлӑхпа пырас пулсан, вӑрман тӗлӗнчи ҫул кукӑрӗнчен тухма тивӗҫ ӗнтӗ.
Казаков обладал острым чувством расстояния, и по его расчетам полк, идя заданным темпом, уже должен был выйти из лесу, огибая его.

Анчах полк вӑрман тӗлӗнчи ҫул кукӑрӗнче куҫран ҫухалнӑранпа чӗрӗк сехет иртрӗ.
Но вот уже четверть часа, как полк, скрывшись за поворотом леса, не показывался.

Ҫав вӑхӑтра вӑрман хӗрринче танксем кӗрлеме тытӑнчӗҫ, хӑйсене пытарса тӑнӑ симӗс туратсене салатса тӑкса, пур енчен те юханшыв еннелле ыткӑнчӗҫ.
Тем временем на опушках взревели танки и, разметав зелень маскировки, ринулись со всех сторон к реке.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Эсӗ ӗнтӗ ҫак штабран пур еннелле те сиккипе чуптарса ҫӳрекен юланутҫӑсене, вӑрман хӗрринче боевой маршрутсем кӑтартса паракан хӑйсен комбатне сырса илнӗ танкистсен ушкӑнне нихҫан та манма пултараймӑн.
Ты уже никогда не сможешь забыть этих всадников, галопом скачущих от штаба во все концы, группу танкистов на опушке, окруживших своего комбата, который указывает им боевые маршруты.

Вӑрман хӗррисенче йывӑр танксем пӗр хускалмасӑр лараҫҫӗ, тип ҫырмара понтонсене ретӗн-ретӗн хурса тухнӑ.
На опушках застыли тяжелые танки, в овраге выстроились понтоны.

Хӗвел, вӑрман хыҫӗнчен хӑвӑрт ҫӗкленсе, халь кӑна тухрӗ.
Солнце только что взошло, стремительно поднимаясь из-за леса.

Вӗсем пӗр-пӗринпе пӗрремӗш аслати тата ҫумӑр хыҫҫӑн симӗс ҫутӑпа ҫутӑлса тӑракан вӑрман ҫинчен калаҫнӑ чух, Маковее вӗсем тинрех кӗрлесе иртнӗ аслати ҫинчен мар, ҫумӑрпа ҫуса тасалнӑ тата симӗс тӗспе витӗннӗ вӑрман ҫинчен те мар — пачах урӑх аслати, унран та илемлӗрех те питӗ сайра тӗл пулакан аслати ҫинчен калаҫнӑ пек туйӑнчӗ, — ӑна вӗсем иккӗшӗ ҫеҫ илтрӗҫ.
А когда они говорили между собой о первом громе и о лесе, вспыхнувшем после дождя зеленым сияньем, Маковею казалось, что они разговаривают не о том громе, который только что прокатился, и не о лесе, вымытом дождем и зазеленевшем вблизи, а о другом громе, более прекрасном, редчайшем, — его слышали только они двое.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑрман хӗррипе яла ҫитиех моторсем кӗрлеҫҫӗ.
Вдоль леса до самого села гудели во тьме моторы.

Хуҫалӑхӗпе пӗрле вӑрман чӑтлӑхнелле хӗсӗнсе чакнӑ Хаецкий те хӑйӗн черечӗпе артиллеристсен икӗ кустӑрмаллӑ ураписене тата такамӑн кухнине йӗплӗ вӑрман ӑшнелле хӗстерсе кӗртрӗ.
Хаецкий, оттесненный со всем своим хозяйством в колючую чащу, в свою очередь вытеснил в глубь леса несколько артиллерийских передков и чью-то кухню.

Танксем малтанах палӑртса хунӑ вырӑна — вӑрман хӗррипе вырнаҫса тухрӗҫ.
Танки выстроились вдоль опушки, там, где задумали.

Вӑл халӗ хӑй вырнаҫнӑ вӑрман хӗрринчи вырӑншӑн ятлаҫнӑ пек хӑйӗн килти пахчишӗн те ятлаҫман пулӗ.
Наверное, из-за собственного огорода он не ругался бы с таким азартом, как сейчас из-за этой ночной опушки, где была его стоянка.

Юлашкинчен вӗсем, ҫурӑлакан снарядсенчен хӑтӑлса, вӑрман хӗррине тухрӗҫ.
Наконец, они вырвались из-под обстрела и вышли на опушку.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑрман чӑтлӑхӗ ҫутӑлса кӗмсӗртетрӗ.
Сверканьем и треском взвихрилась лесная чаща.

Вӑл йӑсӑрланакан вӑрман чӑтлӑхне кӗрсе ҫухалсан тата йӑлтӑртатакан йӗпе симӗс курӑк ун сурӑмӗ хыҫӗнче чӳхенсе пӗрлешсен, Черныша пӗр самантлӑха огневойӗнче Шура пачах пулман, ҫаксем пурте ун куҫне тӗлӗкри евӗр курӑннӑ пек туйӑнчӗ.
Когда она скрылась в дымящейся чаще леса и мокрая сверкающая зелень, покачиваясь, сомкнулась за ее спиной, Чернышу на мгновение показалось, что Шуры совсем и не было на огневой, что все это ему померещилось.

Черныш пӗр вӑхӑтрах вӑрман ҫинчи симӗсрех тӗслӗ тӗтӗме те, Шурӑна та курать, ӑна ҫав тӗтӗм хупласа илнӗн туйӑнать.
Черныш одновременно видел и зеленоватый дымок над лесом, и Шуру, которая тоже как будто окутывалась этим дымком.

XIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Вӑл куҫӗсемпе те, аллипе те вӑрман ҫинелле кӑтартать, пӗтӗм кӗлеткипе ун еннелле туртӑнать.
— Она показывала на лес и глазами, и рукой, вся тянулась к нему.

Хӗвел айӗнче симӗс ҫулҫӑсемпе ҫуннӑн туйӑнать, вӑрман ҫийӗн симӗсрех тӗслӗ тӗтӗм явӑнать.
Как будто горит под солнцем зелеными огнями, даже зеленоватый дымок над ним вьется.

— Вӑрман ҫинелле пӑхӑр-хӑ!
— А лес какой стал, посмотрите!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика