Шырав

Шырав ĕçĕ:

каланӑ (тĕпĕ: кала) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кӑштах вӑхӑт иртсен, ӑна уҫҫӑнах ҫапла каланӑ: сана Карпат таврашне яратпӑр, тенӗ.
А через некоторое время ему прямо сказали, что он будет направлен в Закарпатье.

1 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

Ҫак гипотеза акӑ мӗн каланӑ.
Она состоит в следующем.

5. Тусене мӗнле вӑйсем тунӑ // Лина Агеносова. Обручев, В. А. Тусемпе материксем пулса кайни / вырӑсларан Л. В. Агеносова куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 134 с.

Тусем мӗнле сӑлтавсемпе пулса кайма пултарни ҫинчен калакан шухӑшсем е, ученӑйсем каланӑ пек, гипотезӑсем темиҫе те пур.
Научных предположений (или, как их называют учёные, гипотез) о причинах образования гор имеется несколько.

Ҫав «пӗркеленчӗкӗн» е, ученӑйсем каланӑ пек, ҫӗр хуппи хуҫланчӑкӗсен тытӑмӗпе ҫывӑхрах паллашсан, эпир тусем мӗнле пулса кайнине лайӑхрах ӑнланса илме пултаратпӑр.
Оно нам станет понятно, если мы познакомимся ближе со строением этих «морщин» или, как называют их учёные, складок земной коры.

2. Тусем – сивӗнекен ҫӗрӗн пӗркеленчӗкӗсем // Лина Агеносова. Обручев, В. А. Тусемпе материксем пулса кайни / вырӑсларан Л. В. Агеносова куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 134 с.

Ф. Энгельс ҫапла каланӑ: Ҫӗр хӑй аталанӑвӗнче тӑсӑлнӑ та, пӗрӗннӗ те, ҫав тапхӑрсем пӗр-пӗринпе ылмашӑнса пынӑ, тенӗ.
Ф. Энгельс говорил, что Земля в своем развитии и продолжалась, и опиралась, и эти периоды сменялись друг другом.

1. Ҫӗр тата чи авалхи материксем пулса кайни // Лина Агеносова. Обручев, В. А. Тусемпе материксем пулса кайни / вырӑсларан Л. В. Агеносова куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 134 с.

Пӗтӗм ҫӗр чӑмӑрӗ шӑранчӑк шӗвек пулнӑ-и е, О. Ю. Шмидт каланӑ пек, Ҫӗр варри кӑна шӑраннӑ, ҫӗр хуппи яланах хытӑ пулнӑ, — ку ыйтӑва халлӗхе татса паман-ха.
Был ли весь земной шар был расплавленной жидкостью или, подобно словам О. Ю. Шмидта, сохранилась только середина земли, а земная кора всегда была твердой — этот вопрос пока не решен.

Вӑл каланӑ тӑрӑх, темиҫе миллиард ҫул каярах Хӗвел пӗр планетӑсӑр пӗчченҫӗ ҫӑлтӑр пулнӑ.
По его словам, несколько миллиардов лет назад Солнце было одинокой звездой без единой планеты.

Ҫӗр мӗнле пулса кайни ҫинчен чи малтан XVIII ӗмӗрте Кантпа Лаплас ученӑйсем каланӑ.
Впервые о происхождении Земли заговорили в XVIII веке ученые Кант и Лаплас.

Кавказра, Эльбрус тӑвӗ тӑрринче, грексен легендинче каланӑ тӑрӑх, ҫынсем валли пӗлӗтрен вут вӑрланӑшӑн турӑсем Прометее чул ҫумне кӑкарса хунӑ.
На вершине горы Эльбрус, на Кавказе, по греческой легенде, был прикован богами Прометей за то, что он похитил для людей огонь с неба.

Ҫак кӗнеке мӗн ҫинчен каласа парать // Лина Агеносова. Обручев, В. А. Тусемпе материксем пулса кайни / вырӑсларан Л. В. Агеносова куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 134 с.

Арарат тӑвӗ ҫинче, Арменин кӑнтӑр чиккинче, библире каланӑ тӑрӑх, пӗтӗм тӗнчене шыв илнӗ вӑхӑтра Нойӑн кимми чарӑнса тӑнӑ пулать.
На горе Арарат, на южной границе Армении, по сказаниям библии, остановился ковчег Ноя во время всемирного потопа.

— Мана туянаканни, — (ку сӑмахсене каланӑ чух вӑл куҫӗсене ытла та темле кулӑшларах, тӑрӑхланӑ евӗрлӗ йӑлтӑртаттарчӗ те куланҫи турӗ).
— Который меня купил (при этом он особенно — и странно, и забавно, и насмешливо блеснул глазами и как будто улыбнулся).

ХLIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Оперов та ман пекех шутларӗ пулас, пуринчен кайра тӑчӗ; анчах вӑл Зухина тата ыттисене саламланӑ чухне яланхи пекех сӑмахӗсене тата-тата каланӑ сасӑ пире йӑлтах лӑплантарчӗ.
Оперов, кажется, тоже разделяя мое мнение, стоял сзади всех; но звук голоса Семенова, когда он своей обыкновенной отрывистой речью приветствовал Зухина и других, совершенно успокоил нас.

Тӗлӗнмелле ӗҫ пулса иртнӗ, — терӗ вӑл, пуҫне ҫӗклесе пирӗн ҫине чаплӑ сӑмах каланӑ чухнехи пек пӗр кулмасӑр пӑхса..
Необыкновенное событие, — сказал он, подняв голову и как-то торжественно-серьезно взглянув на нас.

Унӑн студентла пурнӑҫӗнче пӗтӗм чунпа парӑнса тумалли нимӗн те ҫук, вӗри те ӗҫчен ӑс-хакӑлӗшӗн вара, хӑй каланӑ пек каласан, ӗҫлӗхлӗ пурнӑҫ кирлӗ, ҫавӑнпа вӑл укҫи-тенки май панӑ таран эрех ӗҫет, ӗҫкӗпе манӑҫасшӑн пулса, хӑйӗнче вӑй мӗн чухлӗ ытларах, ҫавӑн чухлӗ нумайрах ӗҫет.
Жизнь в его студенческом положении не представляла ничего такого, чему бы он мог весь отдаться, а пылкая, деятельная, как он говорил, натура требовала жизни, и он вдался в кутеж такого рода, какой возможен был по его средствам, и предался ему с страстным жаром и желанием уходить себя, чем больше во мне силы.

Вӗсем пӗр ҫиленмесӗр каланӑ йӗксӗк, сысна сӑмахсем мана йӗклентереҫҫӗ, мана хам ӑшра кулма сӑлтав тупса параҫҫӗ, анчах хӑйсене ҫак сӑмахсем кӳрентермеҫҫӗ, чунтан-чӗререн туслӑ пулма та чӑрмантармаҫҫӗ.
Подлец, свинья, употребляемые ими в ласкательном смысле, только коробили меня и мне подавали повод к внутреннему подсмеиванию, но эти слова не оскорбляли их и не мешали им быть между собой на самой искренней дружеской ноге.

ХLIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗсен урисем, кӑшласа пӗтернӗ чӗрнеллӗ вараланчӑк аллисем, Оперовӑн пиллӗкмӗш пӳрни ҫинче вӑрӑм ӳссе кайнӑ пӗр чӗрне, кӗрен кӗпесем, кӑкӑрлӑхсем, пӗр-пӗрне кӑмӑллӑн каланӑ ятлаҫуллӑ сӑмахсем, таса мар пӳлӗм, Зухин, сӑмси шӑтӑкне пӳрнипе хӗссе хурса, ӑна вӗҫӗмсӗр нӑшлаттарни, уйрӑмах хӑйсене манер калаҫнисем, сӑмахсене урӑхларах пӗлтерӗшпе, хӑйне евӗрлӗ сасӑпа каланисем, — ҫаксем пурте манра курайманлӑх туйӑмӗ вӑратаҫҫӗ.
Это чувство возбуждали во мне их ноги и грязные руки с обгрызенными ногтями, и один отпущенный на пятом пальце длинный ноготь у Оперова, и розовые рубашки, и нагрудники, и ругательства, которые они ласкательно обращали друг к другу, и грязная комната, и привычка Зухина беспрестанно немножко сморкаться, прижав одну ноздрю пальцем, и в особенности их манера говорить, употреблять и интонировать некоторые слова.

Эпир Оперовпа пӗр-пӗрне пуҫ тайма пӑрахманччӗ-ха, вӑл манпа ҫав-ҫавах сивлек калаҫрӗ пулин те, хам маларахах каланӑ пек, мана хӑйӗн тетрачӗсене сӗнчӗ, ҫав тетрадьсем тӑрӑх хӑйпе тата урӑх студентсемпе пӗрле хатӗрленме чӗнчӗ.
Оперов, с которым мы продолжали кланяться, но были в самых холодных отношениях, как я говорил уже, предложил мне не только тетрадки, но и пригласил готовиться по ним вместе с ним и другими студентами.

Вӑл, хӗл сиввипе хӗп-хӗрлӗ хӗрелсе илемленнӗрен телейлӗскер, хӑнаран таврӑннӑ хыҫҫӑн, шлепкине хывса, хӑй ҫине пӑхма тӗкӗр умне пынӑ чух е балсене ҫӳремелли ҫара мӑйлӑ кӗпине чӑштӑртаттарса, тарҫӑсенчен вӑтанарах, ҫакӑнпа пӗрлех мӑнаҫланарах та, каретӑна ларма тухнӑ чух, е хамӑр килти пӗчӗк вечерсенче, тӑп-тӑп ҫухаллӑ пурҫӑн кӗпе тӑхӑнса тата ҫепӗҫ мӑйне темле чаплӑ чӗнтӗрпе капӑрлатса, хӑйӗн ялан пӗр евӗрлӗ курӑнакан илемлӗ сӑнӗпе унталла та кунталла пӑхкаласа кулнӑ чух эпӗ ун ҫине пӑхуҫӑн час-часах ҫапла шухӑшларӑм; ӑна тӗлӗнмелле лайӑх хӗрарӑм вырӑнне хуракансем вӑл мӗнлине эп курнӑ пек курас-тӑк, киле тӑрса юлнӑ каҫсенче, вуникӗ сехет хыҫҫӑн упӑшки клубран таврӑнасса кӗтсе, вӑл пӗр-пӗр шалпар кӗпепе, ҫӳҫне-пуҫне турамасӑр, тӗттӗм пӳлӗмсем тӑрӑх мӗлке пек ҫӳренине курас-тӑк, мӗн каланӑ пулӗччӗҫ-ши?
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа из клуба, в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ урӑхла шут тытрӑм, ман ӗҫе сенатра пӑхса тухмалла-ҫке-ха, терӗ атте: анчах Мими каланӑ тӑрӑх, Авдотья Васильевнӑна ялта кичем пулнӑран, вӑл Мускава час-часах аса илнӗрен тата сывмар пек тунӑран, атте ун кӑмӑлне ҫырлахтарма шут тытнӑ иккен.
Папа говорил, что он изменил свое намерение, потому что дело его в сенате должно было слушаться; но Мими рассказывала, что Авдотья Васильевна в деревне так скучала, так часто говорила про Москву и так притворялась нездоровою, что папа решился исполнить ее желание.

Вӗсем каланӑ тӑрӑх, ӗҫкӗ питӗ лайӑх иртнӗ, Дерпт студенчӗсем кунашкал ӗҫсене тума питӗ ӑста, унта ҫирӗм ҫын хӗрӗх бутылка ром ӗҫсе янӑ, имӗш, нумайӑшӗ сӗтелсем айне вилнӗ пекех выртса юлнӑ пулать.
Они говорили, что был отличнейший кутеж, что дерптские — молодцы на эти дела, и что там было выпито на двадцать человек сорок бутылок рому, и что многие замертво остались под столами.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика