Шырав

Шырав ĕçĕ:

каланӑ (тĕпĕ: кала) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Питӗ, питӗ, — хӗр каланӑ евӗрлех шӑппӑн, чӗре тӗпӗпе калаҫрӗ Матви.
Куҫарса пулӑш

6 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Тавтапуҫ сана хаклӑран та хаклӑ, асамлӑ каҫ!» — хӑтлӑ кӗтеспе сывпуллашнӑ май ӑшри савӑнӑҫне кӗлӗ каланӑ евӗр кӗвӗлерӗ Кӗҫени.
Куҫарса пулӑш

6 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Хам юрӑ сӑмаххисене каласан, эпӗ сасартӑк та тин ҫеҫ унӑн мӑшкӑласа кулса каланӑ шухӑшне туйса илтӗм, вара мана савӑнӑҫлӑ кукка усаллӑн та аслан туйӑнса карӗ.
Когда я произнес слова песни, я вдруг и впервые почувствовал ее насмешливый смысл, и мне показалось, что веселый дядя зол и умен.

XX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Анчах вӑл пурӑнӑҫ ҫинчен мӗн калани, пуринчен ытла Уҫӑп ҫинчен каланӑ сӑмахӗсем ман чӗрене пит хытӑ пусса илчӗҫ.
Но я был очень подавлен всем, что он сказал о жизни, особенно его словами про Осипа.

XIX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Ваттисем каланӑ: сӑмах вӑл — ийӗ мар, чӗлхене ҫыртса пурӑнни — ылттӑн, тенӗ.
— Пословица говорит: слово — не долото, а молчание — золото.

Хрисанф тени — ылттӑн чечек тени пулать, Павма Берында ҫавӑн пек тӗрӗс каланӑ.
Хрисанф значит — златой цвет, как верно сказано у Памвы Берынды.

Унтан сӗтел айнелле пӗшкӗнсе, поднос ҫинче пӳрнипе темскер ӳкерсе, хуллен те хӑйне-хӑй каланӑ пек, сӑмаха тата-тата калама пуҫларӗ:
Потом тихонько и как бы сама себе она начала отрывисто говорить, наклоняясь над столом и что-то рисуя пальцем на подносе:

XVIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ун пек пулкаланисене нумай куркаланӑ эпӗ — ҫын пурӑнать-пурӑнать те, сасартӑк тӗрмерен ҫӑлӑнса тухнӑ пекех хӑтланма тытӑнать, татах тепӗр хут каларӗ вӑл малтан пӗрре каланӑ сӑмаха.
Мно-ого я эдаких случаев видел живет-живет человек да вдруг как из острога вырвется, — повторил он уже сказанное раньше.

Вӑл юлташӗсем хӑйне ним вырӑнне те хуманнине, хӑйӗнчен куласшӑн пулнине сисетчӗ те вӗсем ҫине кичемлӗн кӗтсе тӑракан куҫӗсемпе пӑхатчӗ; унӑн сӑн-пичӗ тӑмсайла пек пулса каятчӗ, анчах вӑл: «Ну, часрах, кулсамӑр эппин»… тесе каланӑ пек туйӑнатчӗ.
Он чувствовал, что товарищи презирают его, хотят позабавиться над ним, и смотрел на них скучно ожидающими глазами; лицо у него становилось деревянным, но, казалось, оно говорит: «Ну, скорее, смейтесь, что ли…»

— Давид патшах, астӑватӑн-и, каланӑ: «ӑссӑр ҫын хӑй ӑшӗнче каланӑ: турӑ ҫук, тенӗ», — ав ҫавӑн чухне ӗнтӗ ӑссӑр ҫынсем ун ҫинчен каланӑ!
— Еще царем Давидом, помнишь, сказано: «Рече безумен в сердце своем: несть бог», — вон когда еще говорили про это безумные!

XVII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл, тӗлӗк каланӑ пек, хӑйӗн пирвайхи юрату историйӗ ҫинчен, хӑй вӗренсе пурӑннӑ архитекторӑн горничнӑйне юратни ҫинчен каласа кӑтартать.
Он рассказывает, как сон, историю своей первой любви к горничной архитектора, у которого он жил учеником.

XVI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Анчах эпӗ туяттӑм: вӗсем хӑйсене ирӗксӗрлесе ҫеҫ, хушнӑ пирки каланӑ пек ҫеҫ калаҫҫӗ, — мана вӗсемпе пӗрле ҫыхса тӑракан ҫип темле тӳрех сӗрсе татӑлса карӗ.
Но я чувствовал, что они говорят с натугой и как бы по обязанности,нить, скрепляющая меня с ними, как-то сразу перегнила и порвалась.

XV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫавӑ вӑл ӳт-пӳрен килекен кӑмӑл-шухӑш марччӗ, — эпӗ сывӑ та йӗрӗнекенскерччӗ, анчах хӑшпӗр чухне шутсӑрах никама йӑваш та ӑслӑскер ыталаса илсе килетчӗ, хам ӑш варкани ҫинчен, аннене каланӑ пек, ним пытармасӑр, вӗҫӗмсӗр нумай каласа парас килетчӗ.
Это не было желанием физическим, — я был здоров и брезглив, но порою до бешенства хотелось обнять кого-то ласкового, умного и откровенно, бесконечно долго говорить, как матери, о тревогах души.

Ҫурхи шав ҫинче, татти-сыпписӗр иртен пуҫласа каҫчен тенӗ пекех, ӑшчике лӑн-лӑн тутарса илемлӗ чан сасси янтӑраса тӑрать, старик халлапӗсенчи пек, ҫав чан сассинче темскер кӳренни пытанса тӑрать, чансем пурин ҫинчен те: — Пулнӑ-ӑ, пулнӑ вӑл, пулнӑ-ӑ… — тесе сиввӗн те хурлӑхлӑн каланӑ пек туйӑнать.
Над весенним шумом, почти непрерывно с утра до вечера, течет великопостный звон, покачивая сердце мягкими толчками, — в этом звоне, как в речах старика, скрыто нечто обиженное, кажется, что колокола обо всем говорят с холодным унынием: «Было-о, было это, было-о…»

— Ҫав ӗҫре пурте суяҫҫӗ, вӑл ӗҫӗ ҫавӑн пек ӗнтӗ, пурне те намӑс, нихӑшӗ те никама та юратмасть, ахаль — ашкӑнса хӑтланни ҫеҫ… — тесе каланӑ Сидоровӑн лӑпкӑ сӑмахӗсем халӗ те асрах тӑраҫҫӗ.
В памяти тихие слова Сидорова: «В этом деле все — врут, это уж такое дело — стыдно всем, никто никого не любит, а просто — баловство…»

XIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Ӑна вӗлерме хӗн, — терӗ Ситанов пит лӑпкӑн, лайӑх пӗлсе тӑракан ӗҫ ҫинчен каланӑ пек.
— Убить его трудно, — сказал Ситанов очень спокойно, как говорят о деле, хорошо знакомом.

— Мӗн те пулин тӗрӗс мар каланӑ пулсан, ҫынсем манах тиркӗҫ, тӗрӗссинех каланӑ пулсан, ӑна колхозниксем манран малтан та пӗлнӗ.
— Если чего неправду наговорил, то меня же люди осудят, а если правду сказал, то колхозники и до меня небось знали.

Прицепщик Терентий Петрович // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 109–130 с.

Терентий Петрович ӗҫ хыҫҫӑн ҫӑвӑнса тасаличчен вӑл кӑштах ларнӑ, унтан ҫапах та хӑй калас тенине каланӑ:
Немного посидел, пока Терентий Петрович мылся после работы, а потом все-таки сказал:

Эсӗ: «икерче тӗкпе сӗрместӗп, ҫуне ун ҫине чейникренех яратӑп», тетӗн, анчах та, сӑмах майӑн каласан, санӑн вуникӗ кӑкшӑму ҫине, пуп юрланӑ пек каласан, «хӗвелтухӑҫ ҫӳллӗшӗнчен, турӑҫӑм, мухтав сана» — суратӑп! — ҫапла каланӑ хыҫҫӑн Терентий Петрович кӑшт кӑна сывлӑш ҫавӑрса илчӗ те картузне тӳрлетрӗ.
Хоть ты и говоришь «пером не мажу, а лью под блин масло из чайника», но, промежду прочим, на твои двенадцать кувшинов плевать я хотел «с высоты востока, господи, слава тебе!», как поется у попа, — Тут Терентий Петрович передохнул маленько от такой речи и поправил картуз.

Ҫапла каланӑ та, чупсах кайнӑ, унтан ҫыранта юлнӑ ҫынсем еннелле ҫаврӑнса тӑлӑп аркисене хупланӑ та: — Киле ҫитичченех выртсан эпӗ шӑнса пӑсӑлма пултаратӑп вӗт! Атту пулсан выртаттӑм-ха… — тесе хушса хунӑ.
Сказал и побежал трусцой, а обернувшись к оставшимся и запахнув полы тулупа, добавил: — Я ж застудиться могу, если лежать до самого дому! А то бы лежал…

Балалайкӑллӑ Йӑкӑнат // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 84–108 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика