Шырав

Санин

— Ҫавӑн пекех татӑклӑн каларӗ-и вӑл сире Клюбер господина качча тухмастӑп тесе? — ыйтрӗ Санин, кӑштах чӗнмесӗр тӑнӑ хыҫҫӑн.
— Она так решительно объявила вам свое нежелание выйти за господина Клюбера? — спросил Санин после небольшого молчания.

Санин ним тума пӗлмерӗ.
Санин потерялся.

Вара Леноре фрау, Санин умне ӳкесшӗн пек пулса, ура ҫине тӑма пуҫларӗ…
И фрау Леноре наполовину приподнялась со стула, как бы собираясь упасть Санину в ноги…

Санин паҫӑрхинчен те ытларах тӗлӗнсе кайрӗ.
Санин изумился еще пуще прежнего.

Санин кӑштах вырӑнтан сиксе ларчӗ: вӑл кун пек пуласса кӗтмен.
Санин даже отодвинулся слегка: он этого не ожидал.

Санин мӗн шутламаллине пӗлмерӗ.
Санин не знал, что подумать.

— Мӗн пулчӗ сире, ырӑ та юратнӑ Розелли г-жа? — хӑй сӑмахне пуҫларӗ Санин юнашар ларсан, унӑн аллисене ачашшӑн шӑлкаласа.
— Что с вами, моя добрая, милая госпожа Розелли? — начал Санин, подсев к ней и с тихой лаской касаясь ее руки.

— Кӗрӗр! — кӑшкӑрчӗ Санин.
— Войдите! — крикнул Санин.

Санин, ыйӑх килет тесе, хӑй юлташӗсенчен ҫеҫ хӑпасшӑн пулнӑ, анчах пӗччен юлсан, вӑл чӑнах та пӗтӗм ӳт-пӗвӗ чылаях ывӑнса ҫитнине туйса илчӗ; иртнӗ каҫа вӑл куҫ хупмасӑр тенӗ пекех ирттернӗ-ҫке.
Сказавши, что он хочет спать, Санин желал только отделаться от своих товарищей; но, оставшись один, он взаправду почувствовал значительную усталость во всех членах: всю предшествовавшую ночь он почти не смыкал глаз.

(Санин чӑнахах та ҫилленмен, юлашкинчен тата Джемма нимӗн те ан пӗлтер тесе шутлама пултарайнӑ-ши вӑл).
(Санин действительно не сердился — да и, наконец, едва ли бы мог он желать, чтобы Джемма ничего не узнала .)

Санин ҫаврӑнса тӑчӗ.
Санин отвернулся.

Хӗрарӑм самантлӑха ҫеҫ курӑнчӗ пулсан та, Санин ку Джемма иккенне палласа илме ӗлкӗрчӗ.
Как ни мгновенно было ее появление, Санин успел узнать в ней Джемму.

Вӑл Санин умӗнче чарӑнчӗ, кӑштах сулӑнса кайрӗ, чӗтренсе сывласа илчӗ те, ҫавӑнтах урам тӑрӑх анаталла чупса кайса, куҫран ҫухалчӗ.
Она остановилась перед Саниным, слегка пошатнулась, вздохнула трепетно, тотчас же побежала вниз на улицу — и скрылась.

Карета кустӑрмисем Франкфурт урамӗн чул сарнӑ ҫулӗ ҫинче шалтӑртатма пуҫларӗҫ, юлашкинчен, Санин пурӑнакан гостиница умне ҫитсе чарӑнчӗҫ.
Колеса кареты застучали о мостовую Франкфурта — и остановились наконец перед гостиницей, в которой жил Санин.

Санин чӑн-чӑнах командор пулнӑ пек туса кӑтартрӗ!
Воочию представлял командора-Санина!

Санин ӑна аран-аран лӑплантарса вырӑна лартрӗ.
Санин с трудом успокоил и усадил Эмиля.

Шӑпах ҫак вырӑнта пӗр-икӗ сехет каялла вӗсем Эмиле тӗл пулнӑччӗ, Эмиль каллех ҫак тӗлтен йывӑҫ хыҫӗнчен сиксе тухрӗ те, хаваслӑн кӑшкӑрса ячӗ, картузне пуҫ тӑрринче сулласа, сиккелесе, тӳрех карета еннелле чупса пычӗ, кӑштах кустӑрмасем айне кӗрсе каймарӗ вара, лашасем чарӑничченех, хупнӑ алӑк урлӑ тапаҫланса улӑхрӗ те Санин ҫине шӑтарас пек пӑхма пуҫларӗ.
Почти на том же самом месте дороги, где часа два тому назад они настигли Эмиля, — он снова выскочил из-за дерева и с радостным криком на губах, помахивая картузом над головою и подпрыгивая, бросился прямо к карете, чуть-чуть не попал под колесо и, не дожидаясь, чтобы лошади остановились, вскарабкался через закрытые дверцы — и так и впился в Санина.