Шырав

Кларк

Кларк мартовски ҫӑра сӑрана сыпкаланӑ май артиллеристпа калаҫнӑ вӑхӑтрах ҫав чугун ҫул ҫинче ӗҫлекен ҫамрӑк ҫинчен шухӑшларӗ.
Потягивая густое мартовское пиво и не прекращая разговора с артиллеристом, Кларк думал о молодом железнодорожнике.

Пӗр-пӗр ҫынтан хӑрамалли нимех те ҫук пек туйӑнсан, Кларк хӑйӗн яланхи йӑлипе часах: «Санпа, кӑвакарчӑнӑм, мӗнле те пулин усӑ курма ҫук-и?» — тесе шухӑшлама тытӑнать.
Если объект не вызывал опасений, Кларк сейчас же, по привычке, прикидывал: «А нельзя ли, голубчик, извлечь из тебя какую-нибудь пользу?»

Кларк хӑй куҫӗ умне лекнӗ кашни ҫынна пӑхсанах ун умне чи кирлӗ ыйту тухса тӑрать: кам эс, мӗнле ҫын?
Всякий человек, попадающий в орбиту внимания Кларка, сразу же вызывал у него первостепенной важности вопрос: кто ты и что ты?

Кларк хӑйӗн сыхлануллӑ куҫӗпе каччӑна ытти енчен те асӑрхама ӗлкӗрчӗ: унӑн ҫӳҫӗ шурӑ та кӑтра тӗпеклӗ, ҫав тӗпек лакпа сӑрланӑ козырек айӗнчен тухса тӑрать, пит-ҫӑмартийӗсем хӗп-хӗрлӗ, янахне хырса тасатнӑ, куҫӗсем йӑлтӑртатса кӑна тӑраҫҫӗ.
Кларк наметанным глазом успел заметить и другие важные приметы парня: русый кудрявый чуб, выбивающийся из-под лакированного козырька, яркий ожог румянца на щеках, выбритый подбородок, сияющий взор.

Совет ҫӗрӗ ҫинче Кларк урӑхла пулма та пултараймасть.
Другим Кларк и не мог быть на советской земле.

Кларк пурне те шаннӑ пекех хавхаланса калаҫать, хӑйпе пӗрле ларакан ҫынна шӑтарас пек пӑхать, хӗрринчен пӑхса тӑрас пулсассӑн, вӑл хӑй таврашӗнчине ним те курман, илтмен пекех туйӑнать.
Кларк говорил с таким самозабвенным увлечением, так пожирал глазами своего собеседника, что, как казалось со стороны, ничего не видел и не слышал вокруг себя.

Кларк старшинана аллинчен ярса тытрӗ те хӑйпе пӗрле илсе кайрӗ.
Кларк схватил за руку старшину и потащил его за собой.

— Кларк пуҫне ҫӗклерӗ, куҫне хӗссе илчӗ.
— Кларк поднял голову, подмигнул.

Кларк пуҫне вӑтаннӑ пек усрӗ, картузне куҫ ҫинех антарса лартрӗ.
Кларк смущенно опустил голову, надвинул на глаза фуражку.

— Кларк хӗвеланӑҫнелле пуҫне сулчӗ.
— Кларк кивнул на запад.

— Кларк «Верховина» сигаретӑн кӑвакрах ҫӳхе пачкине туртса кӑларчӗ:
— Кларк достал плоскую голубую пачку «Верховины»:

— Ӑнланатӑп… — куҫне хӗсрӗ Кларк.
— Понимаю… — Кларк подмигнул.

Ҫак сӑмахсем унпа пӗрле утса пыракан ҫамрӑк ҫынсен чунне, Кларк хӑй шухӑшланӑ пекех, пырса тиврӗҫ.
Как и рассчитывал Кларк, его слова задели душевные струны идущих рядом с ним молодых людей.

Кларк сехет ҫине пӑхрӗ: тӗп-тӗрӗс!
Кларк глянул на часы: аккуратно!

Кларк кӗпер урлӑ каҫрӗ те пусма тӑрӑх анчӗ, лӑп та шай ҫак вӑхӑтра ун патӗнчен Мускав поезчӗн пассажирски вагонӗсен вӑрӑм составӗ кӗрлесе иртрӗ.
Кларк прошел мост, спустился по лестнице, и как раз в это время мимо него промчался длинный состав пассажирских вагонов московского поезда.

Кларк ҫак пусмана хӑй пурнӑҫӗнче пӗрремӗш хут ҫеҫ курать-ха, ҫапах та вӑл, ун тӑрӑх пин те пӗр хут утнӑ пекех хӑюллӑн хӑпарса, ҫуран ҫӳремелли ҫӳлӗ кӗпер ҫине тухрӗ, ҫав кӗпере чугун ҫул линийӗсем урлӑ каҫма тунӑ.
Впервые в своей жизни видел Кларк эту лестницу, но он уверенно, будто делал это в тысячу первый раз, поднялся наверх и очутился на высоком переходном мосту, перекинутом через многочисленные железнодорожные пути.

Японин декоративлӑ чие йывӑҫҫисене ҫӑра лартса тухнӑ урампа утса, Кларк чӑнкӑ пусман тимӗр картлашкисем патне пырса тухрӗ.
Улица, густо обсаженная декоративными японскими вишнями, вывела Кларка к железным ступенькам крутой лестницы.