Шырав

Николай

Николай

Пӗтӗмпех ҫав Николай Антоныч ӗнтӗ.
Все Николай наш Антоныч.

Эпӗ унӑн ашшӗ Николай Антоныч пулӗ тесе шухӑшлаттӑм-ха.
А я-то думал, что Николай Антоныч ее отец!

Пӗр пӳлӗмӗнче вӑл амӑшӗпе пурӑнать, тепринче — Николай Антоныч, виҫҫӗмӗшӗнче вара столовӑй.
В одной комнате жила она сама с мамой, в другой — Николай Антоныч, а третья была столовая.

Йӗмӗм чӑнах та ӑмсанмаллиех марччӗ — вӑл кӗске те марччӗ, вӑрӑм та марччӗ, чӗркуҫҫи тӗлӗнче саплӑк лартнӑччӗ, Николай Антоныч вара шкул заведующиччӗ, хӑрасах тӑмалли ҫын ҫав.
Штаны были действительно неважные — ни короткие, ни длинные, заплатанные на коленях. А Николай Антоныч был, как известно, завшколой, то есть довольно страшная личность.

Мана вӑтантараканни икӗ сӑлтав пурччӗ: ҫийӗмри йӗмӗм те Николай Антоныч.
Две вещи смущали меня: штаны и Николай Антоныч.

Николай Антоныч мана: эпӗ шкула кӗнӗ чух пулас скульптор пулӑн тесе кӗртнине те асӑнтарчӗ.
Николай Антоныч припомнил даже, что я был направлен в его школу как будущий скульптор.

Николай Антоныч ун ҫине пӑхса илчӗ.
Николай Антоныч посмотрел на нее.

Эпӗ каятӑп, Николай Антоныч, — терӗ Катька.
Я пойду, Николай Антоныч, — объявила Катька.

— Николай Антоныч тутине йӗрсех ячӗ.
— Николай Антоныч умильно сложил губы.

— Николай Антоныч, эсир ӑна лактометр илме янӑччӗ-и? — ман ҫинелле кӑтартса ыйтрӗ Катька.
— Николай Антоныч, вы посылали его за лактометром? — небрежно, показав на меня глазами, спросила Катька.

Ҫӗнелнӗ Николай Антоныч, калаҫнӑ май, кулмашкӑн та яланхи пек кулмарӗ, сӗтел урлӑ кармашса пӗшкӗнчӗ, куҫне чарса пӑхрӗ.
Новый Николай Антоныч, разговаривая, неестественно улыбался, наклонялся через стол, широко открывал глаза, поднимал брови,

Николай Антоныч тӑваттӑмӗш шкулӑн чи пысӑк хуҫи, хӑйне хӑй тыткалама та итлеттерме пӗлекен ҫын, Катька алӑк урлӑ каҫса кӗрсенех тепле улшӑнса кайрӗ.
Дело в том, что Николай Антоныч, тот самый важный и снисходительный Николай Антоныч, которого мы привыкли считать неограниченным повелителем четвертой школы, исчез куда-то, как только Катька переступила порог.

Николай Антоныч учительсен пӳлӗмӗнчеччӗ-ха.
Николай Антоныч был в учительской, там, где я его оставил.

— Эй эс, Николай Антоныч! — тесе кӑшкӑрчӗ вӑл.
— Эй, ты, Николай Антоныч! — крикнула она.

— Мана Николай Антоныч янӑччӗ ӑна илме….
— Николай Антоныч послал меня за ним.

— Мана Николай Антоныч ячӗ.
— Меня послал Николай Антоныч.