Шырав

Шырав ĕçĕ:

алӑк сăмах пирĕн базăра пур.

алӑк (тĕпĕ: алӑк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫакна курнӑ-и, вӗсем, йытӑсем? — вӑл алӑк хушӑкӗнчен кичем уй-хир еннелле пӳрни хушшинчен кӑтартнӑ.
А это они, псы, видели? — и она яростно показывала шиш в щель двери, за которой плыл чужой, однообразный, скучный пейзаж.

Хамӑрӑннисем // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 281–304 с.

Малтанах вӗсем иккӗшӗ те винтовкисене хатӗр тытса алӑк умӗнче, тӗттӗмрен илтӗнекен сасӑ еннелле тинкерсе тӑнӑ.
Некоторое время оба они, держа винтовки наготове, стояли в дверях, вглядываясь в полутьму, откуда неслись всё усиливающиеся крики.

Пӗр хуларан // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 249–269 с.

Сехрене хӑпартса кӑшкӑрнисене, хаяррӑн макӑрнисене, ятлаҫусемпе йӑлӑнусене хӑнӑхнӑ пуҫкасакансем, ытла та шӑплӑхран шикленсе каялла чакнӑ та алӑк умӗнче чарӑнса тӑнӑ.
Палачи, привыкшие к выкрикам ужаса, истерическим воплям, ругательствам и мольбам, отпрянув, застыли в дверях, испуганные насторожённой тишиной.

Салтак вилтӑпри // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 198–210 с.

Алӑк патӗнче ун хӗрӗ пекех яштака пӳлӗ кӗрнеклӗ хӗр тӑнӑ, анчах унӑн тумӗ йӑлт ҫӗтӗлсе пӗтнӗ, хӑй ытла имшер, сӑнӗ те карчӑкӑнни пекех саралса кайнӑ пулнӑ.
На пороге стояла девушка, такая же высокая, стройная, как её дочь, но оборванная, худая и по-старушечьи жёлтая.

Клава анне // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 188–197 с.

Кайран алӑк питӗркӗчӗ шунӑ.
Потом отодвинулся дверной засов.

Кил хуҫи, ватӑ та яштака пӳллӗ украинка, эпир ӗнер курнӑскер, кӗрсе алӑк патне сарса хунӑ кашма ҫинче аттине сӑтӑрса тасатма тытӑнчӗ.
Вошла хозяйка, пожилая и статная украинка, которую мы видели вчера, и стала старательно вытирать у порога мокрые огромные сапоги.

Хӑма алӑк витӗр пирӗн сулахай ҫыранран, Атӑл-Ахтюбинск йӑлӑмӗнчен, инҫете перекен артиллери кӗмсӗртеттерни илтӗнсе тӑрать.
Через дощатую дверь доносились звуки стрельбы нашей дальнобойной артиллерии, работавшей с левобережья, с Волжско-Ахтубинской поймы.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Алӑк ҫурри уҫӑлчӗ те эпӗ ҫӑра та шурӑ ҫивӗтӗсене хулпуҫҫийӗ ҫине усса антарнӑ хӗрачана куртӑм, тӗксӗм ӳтлӗ аллисене ҫӳллӗ кӑкӑрӗсем ҫине хӗреслетсе хунӑ, хӑлхи вӗҫӗсенче йӳнӗ йышши хӑлха алкисем курӑнса тӑраҫҫӗ.
Двери полураскрылись, и на пороге появилась девушка с нерасплетенной косой, лежавшей по обнаженному белому плечу, со скрещенными на груди смуглыми руками, на безымянном пальце правой руки светлело наивное серебряное колечко, в мочках ушей виднелись дешевые сережки.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Алӑк кӑшт уҫӑлчӗ те сасӑ хаваслӑн тата ҫав вӑхӑтрах хӑравлӑн хыпӑнса ӳксе пӑшӑлтатма пуҫларӗ:
— Дверь приоткрылась, и голос радостно и в то же время испуганно зашептал:

Алӑк витӗр ҫамрӑк хӗрарӑм сасси илтӗнсе кайрӗ:
Через дверь я услышал молодой женский голос:

Эпӗ алӑк урати урлӑ ярса пусрӑм та хуҫа арӑмне хуллен чӗнсе илтӗм.
Я переступил порог и негромко окликнул хозяйку.

Хулпуҫҫи ҫине пысӑк тутӑр уртса янӑ ватӑ хӗрарӑм алӑк уҫрӗ.
Дверь открыла старая женщина с накинутой на плечи шалью.

Ҫапла кӑна каларӑм, алӑк яр! уҫӑлса та кайрӗ.
И только я это сказал, хвать — дверь настежь.

Раштав каҫӗ // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 156–171 с.

Пире алӑк патӗнчен ҫӗр утӑма хӗссе кайрӗҫ, ниҫта пӑркаланмалла мар вырнаҫса тӑчӗҫ.
Только отжали нас от двери шагов на сто, встали цепью и не пускают.

Сасартӑк алӑк уҫӑлать те, унтан Олексий Кущевойпа Иоганн Эберт, нимӗҫсен рудник шефӗ тата Срам доктор тухаҫҫӗ.
И вдруг дверь открылась, и из неё выходят этот самый Олексий Кущевой да немецкий рудничный шеф Иоганн Эберт, ну, и с ними этот самый доктор Срам.

Хыҫӑмран алӑк хупӑнсанах ун умне ҫывхартӑм.
И когда дверь захлопнулась за мной, даже подошла к нему.

Эпир — совет ҫыннисем // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 127–144 с.

Вӗсем хыҫҫӑн алӑк хупӑнсанах тем пек нушаланнӑ майор, хаяррӑн ятлаҫса пӗр стакан коньяк ӗҫсе ячӗ те диван ҫине тӗшӗрӗлсе анчӗ.
По как только закрылась дверь, он разразился страшными ругательствами, хватил стакан коньяку и с совершенно измученным видом и блуждающими глазами бессильно бросился на диван.

Ӑна хатӗрленӗ сӗтел умне лартрӗҫ, автоматлӑ салтаксем алӑк патне кайса кӑна тӑнӑччӗ, вӗсене майор паллӑ парса ӑсатса та ячӗ.
Их поставили у накрытого стола, солдаты с автоматами стали было у двери, но майор жестом выпроводил их.

Сайра хутра йывӑр тумламсем пир тӑрӑх юхса анса эпӗ ҫӗр ҫине ӳкни илтӗнет, е алӑк патӗнче выртакан ӗннӗ танкист пӗр шарламасӑр шӑлӗсене шатӑртаттарни илтӗнет.
Только редкие и тяжёлые капли, стекая с полотна, звучно плюхают по мокрой земле да слышно, как обожжённый танкист, лежащий у входа, молча скрипит зубами.

Пӗр тӑван Волковсем // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 116–126 с.

Хрусталь люстрӑсем кашни пемессеренех янраса илнӗ, буфетри савӑт-сапасем чӑнкӑртатнӑ, передовойра бомбӑсем ӳксен алӑк уҫӑла-уҫӑла хупӑннӑ.
Хрустальная люстра, отзываясь на каждый выстрел, мелодично звенела подвесками; звенела от глухих выстрелов посуда в буфете, да дверь слегка открывалась и закрывалась, когда где-то над передовой бомбардировщики опорожняли свои кассеты.

Таракуль редучӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 103–115 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика