Шырав

Шырав ĕçĕ:

арӑмӗ (тĕпĕ: арӑм) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Анчах халлӗхе нимӗн те пулман тата нихҫан та пулма пултарас ҫук пирки, хӑй шухӑшра ҫеҫ тунӑ вӑрттӑн ӗҫӗнче арӑмӗ ӑна тытнӑ пирки Василий Куприянович тарӑхса кайнӑ, вӑл ӗнтӗ текех шӳтленҫи-куланҫи тӑвайман, урӑхла каласан, арӑмне лӑплантармалли пӗртен пӗр тӗрес мелпе усӑ курайман.
Но так как ничего еще не было и, может, ничего и не будет вообще, Василий Куприянович разозлился уж от одного того, что пойман еще в тайных своих намерениях; теперь ему все труднее становилось прикидываться простодушно-насмешливым, то есть пользоваться не раз проверенным средством, единственно способным успокоить жену.

Председатель касси // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Унтан ассӑн сывлӑш ҫавӑрнӑ та арӑмӗ шӑпланнӑ самантра чӗреренех пӑшӑрханса ҫапла каланӑ:
И, вздохнув, улучив минуту, когда она умолкла, говорил с неподдельным сокрушением:

Тепӗр чух пулсан, Василий Куприянович хӑйне арӑмӗ ҫапла хисеплемесӗр, сӑлтавсӑр темӗн те пӗр каланине итлеместчех ӗнтӗ, ӑна лӑплантармалли меле часах тупатчӗ.
В другое время Василий Куприянович не стал бы так долго и терпеливо выслушивать длинную и непочтительную, к тому же совершенно несправедливую речь жены, вмиг нашел бы на нее управу.

Киле ҫитсен, Василий Куприянович хӑйӗн арӑмӗ Авдотья, унран тӑватӑ ҫул ҫамрӑк пулин те, питӗ ватӑлса кайнине курнӑ.
Дома он увидел, что жена его Авдотья сильно постарела, хотя была четырьмя годами моложе его.

Ҫак илемлӗ, ӑслӑ хӗрарӑм темӗнле киревсӗр, хытӑ чӗреллӗ ҫыннӑн арӑмӗ пулнӑшӑн макӑрса ярас пек кулянаттӑмӑр.
Было до слез обидно, что эта красивая, умная женщина была женою какого-то противного сухаря.

Диктант // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Ҫакна нимӗн те асӑрхамасӑр, ҫавӑнпа арӑмӗ вӑрҫассине тата ялти элекҫӗсем ят сарассине пӑхмасӑр, Зуля ытларах тӑлӑх арӑмсенчен тӗрлӗрен ӗҫ йышӑнать.
Не примечая всего этого и рискуя, таким образом, навлечь на себя гнев жены и всяческие наветы сельских сплетниц, Зуля брал заказы в основном у солдатских вдов.

Почтмейстер // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Тимлӗхне ӳстернӗ май Зуля арӑмӗ хӑйӗн упӑшкин пӗр паха ен пуррине асӑрхать, куна Зуля хӑй те пӗлмест пулмалла.
Усиливая свою бдительность, Зулина супруга, по всей вероятности, приметила то, чего не мог приметить сам Зуля.

Кӗтмен ҫӗртенех арӑмӗ ҫапла шанми пулса кӗвӗҫме тытӑннӑшӑн питӗ тарӑхнипе Зуля венски тенкеле чӑнах та каялла илес мар-ши тесе те шутларӗ, анчах татӑкла самантра ҫакӑн ҫинчен аса илчӗ: ӗҫне йышӑннӑ чух вӑл Хуркайӑк патӗнче самай пысӑк черккепе, туса пӗтерсен тата пысӑкраххипе ӗҫнӗччӗ…
Доведенный до крайности неожиданно обрушившейся на него жениной ревностью, Зуля всерьез подумывал, не взять ли венский стул обратно, но в решительную минуту вспомнил, что выпил у Журавушки добрую чарку при получении заказа и еще большую при его исполнении…

Ун хыҫҫӑн вӑл ҫемьери сӑн ӳкерчӗксене лартмалли рама, шкул валли темиҫе кантӑк хашаки, унтан арӑмӗ валли уйран ҫӳпҫи, пӗчӗк пичке, юлашкинчен Хуркайӑк ыйтнипе авӑнчӑк хыҫлӑ чӑн-чӑн венски тенкел турӗ.
Потом он сделал рамку для семейных фотографий, несколько новых оконных рам для школы, потом пахтанку для жены, потом бочонок и, наконец, по заказу Журавушки стул, настоящий венский стул с кокетливо изогнутой спинкой.

Ун тавра тӗрмешекен ачисем ҫине тата яланах хурлӑхлӑ куҫӗсенчен савнӑҫ куҫҫулӗ юхтаракан арӑмӗ ҫине пӑхса, Зуля ҫак самантра тӗнчере чи телейлӗ ҫын пулчӗ пуль.
Глядя на возившихся возле нее ребятишек, на жену со счастливыми слезами на усталых и почти всегда скорбных глазах, Зуля был в ту минуту, может быть, самым счастливым человеком на свете.

Арӑмӗ нимӗн те каламарӗ — йӗме пуҫларӗ.
Жена ничего не сказала — заплакала.

Ни арӑмӗ, ни ачисем ун патне кӗме хӑраҫҫӗ: кӑра ҫилӗллӗ Зуля урса кайма пултарать; хӑйне чӑрмантаракансене вӑл ӗлӗк те юратмастчӗ, халӗ — каламасӑрах паллӑ ӗнтӗ.
Ни жена, ни дети не решались заглянуть к нему: знали, что может окончиться взрывом, — Зуля и прежде не любил, чтобы его отвлекали, а теперь подавно.

— Сана мӗн пулчӗ? — тесе ыйтать хӑраса ӳкнӗ арӑмӗ.
— Что с тобой? — спросит обеспокоенная жена.

Арҫын ӗҫӗсене тахҫанах хӑйсен ӗҫӗ тесе шутлакан салтак арӑмӗсем, ҫын мӗнле тӑрмашнине курса, унӑн арӑмӗ ҫине кӗвӗҫсе пӑхнӑ: хӑйӗн ҫулмалла пулмасть малашне, тенӗ.
Женщины-солдатки, давно овладевшие всеми мужскими профессиями, наблюдая за удивительным косарем, потихоньку завидовали Зулиной жене: не придется самой косить.

«Ӑҫта ҫухалса ҫӳрерӗн?» — ыйтать тарӑхнӑ арӑмӗ.
«Где пропадал?» — спросит сердитая жена.

Ҫавӑнпа Тумламӑн арӑмӗ те хӑрушӑ тискер кайӑкран хӑранипе темиҫе кун картишне тухман.
Так что ни жена, ни дети Каплины несколько дней не выходили во двор, боясь страшного зверя.

Тумлам // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Тумлам ун чухне питӗ мухмӑрлӑ пулнӑ, анчах Маруська унӑн чӗмсӗр йӑваш арӑмӗ пек маррине, вӑл сивухӑ шӑршине чӑтма пултарайманнине пӗлмен старик.
Был Капля под сильным хмельком и, похоже, не знал, что его Маруська, не в пример покорной и безропотной жене, терпеть не могла сивушного духа.

Арӑмӗ калани тӳрре килнӗ.
Слова жены оказались пророческими.

Арӑмӗ е ачисенчен хӑшӗ те пулин ӳпкелешсе калаҫсан, Тумлам киленӗҫлӗн кулса ҫеҫ илнӗ:
Пожалуется ему жена или кто из детей, Капля только самодовольно ухмыльнется:

Вӑл ун патне ҫырма иккӗленсе тӑманнишӗн, вӑл ӑна шаннишӗн Джемма Санина тав тунӑ; вӑл тарнӑ хыҫҫӑн ӑна чӑнах та йывӑр пулнине те Джемма пытарса тӑман, ҫавӑнтах тата ҫапла хушса хунӑ: сирӗнпе тӗл пулнине эпӗ телей тесе шутлатӑп, — яланах ҫапла шутларӑм, мӗншӗн тесен ку тӗлпулу мана Клюбер г-н арӑмӗ пулма кансӗрлерӗ, ҫапла вара, тӳрех мар пулин те, ҫак тӗлпулу эпӗ хальхи упӑшкапа мӑшӑрланнин сӑлтавӗ пулчӗ, унпа эпӗ 28 ҫул ӗнтӗ питӗ телейлӗ, пуян та килӗшӳллӗ пурӑнатӑп: пире пӗтӗм Нью-Йоркӗпех пӗлеҫҫӗ, тенӗ.
Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился обратиться к ней, что он имел к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним ее мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку.

XLIV // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика