Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӗнӗ (тĕпĕ: кӗр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫакӑ унӑн ротинче йӑлана кӗнӗ йӗрке; старшина рота чысне, рота чапне хӑйӗн чысӗ, хӑйӗн чапӗ тесе шутлать, ҫавӑнпа вилнӗ юлташӗсен ячӗсене, хӑйӗн чӗринче нимпе вараламасӑр, тап-таса усрать.
Это были святые традиции его роты, его честь, слава, и старшина хранил их нетронуто-чистыми в своем сердце.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

«Вӑл мӗншӗн юрлама чарӑнчӗ-ха? — итленӗ май тӑна кӗнӗ пек пулчӗ вӑл.
«Почему он перестал петь? — как будто очнулась она, прислушиваясь.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Патша вӑхӑтӗнче айӑпа кӗнӗ ҫынсене мӗншӗн Ҫӗпӗре янине вӑл ниепле те ӑнланса илеймерӗ.
Она никак не могла понять, почему при царизме Сибирью карали людей.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Политрук та улшӑнчӗ, унӑн пичӗ ҫинчи гипс ҫухалнӑ пек туйӑнать, сӑнне вӑй-хал пырса кӗнӗ пек пулать, ҫутӑлма пуҫлать.
Политрук тоже изменился, с его лица как будто сходил гипс, оно оживало и светлело.

— Ну мӗнле, Сергей?.. — ыйтрӗ вӑл айӑпа кӗнӗ пек.
И спросил виновато: — Ну как, Сергей?..

Тухса кайнӑ кун // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

— Паллах ӗнтӗ, — терӗ пичче, — эпӗ анне патне хӑть патефонпа пырса кӗнӗ пулсан та аванрах пулатчӗ.
— Конечно, — говорил дядька, — приди я к маме с патефоном хотя бы — было б лучше.

Ӑнланма май ҫук япала // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Ҫав япала мӑн асламӑшне аса илтерет: ҫавӑн пекех путса кӗнӗ ҫӑвар, шӑмӑлла янах, малалла тухса тӑраканскер.
Оно напоминало прабабушку: такой же запавший рот и костлявый подбородок, торчащий вверх.

Мӑн асламӑшне пытарни // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Черныш ӑна, хӑй кӑшт тӑна кӗнӗ чух стена ҫумӗнчен кӳршӗрен вӑрттӑн илсе, хӑй айне пытарнӑччӗ.
В минуту просветления Черныш тайком взял ее под стеной у соседа и спрятал под себя.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Кунта, кантӑкран шатӑртатакан вутлӑ ҫумӑр вирхӗнсе кӗнӗ евӗр, ҫутӑ йӗр хӑваракан пульӑсем чӑшлатса вӗҫсе кӗреҫҫӗ.
Во все окна с шипением врывались трассирующие пули, словно сюда ветром забивало трескучий огненный дождь.

Сагайда унӑн путса кӗнӗ питҫӑмартийӗ патне пӗшкӗнчӗ те, вӗсем, темӗнле уйрӑммӑнах чаплӑн та хӑрушла виҫӗ хутчен пӗр-пӗрне чуптурӗҫ.
Сагайда нагнулся к его впалой колючей щеке, и они, как-то особенно торжественно, трижды поцеловались.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Кунтан килхушшин чылай пысӑк пайӗ ҫине персе тӑма пулать; килхушшине бронетранспортерсем кӗнӗ те ҫурта конвоирсем пек хуралласа тӑраҫҫӗ.
Отсюда можно было обстреливать значительную часть двора, на который уже вошли бронетранспортеры и обступили дом, словно конвоиры.

Унӑн пит-ҫӑмартийӗсем тирне шӑмӑсем карӑнтарса тӑмаллах тарӑн путса кӗнӗ.
Щеки у него глубоко запали, так что кости натянули кожу.

Казаков пырса тӑчӗ, — вӑл та кунта килсе кӗнӗ иккен.
Подошел Казаков, который тоже забился сюда.

Ҫулсем тӑрӑх бронетанковӑй чаҫсем тата таҫта сулахайран татса кӗнӗ казаксен корпусӗн утлӑ ҫарӗ малалла куҫса пыраҫҫӗ.
По дорогам двигались бронетанковые части и конница казачьего корпуса, прорвавшаяся где-то слева.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑл типсе кайнӑ, тӗсӗ тӗксӗм-сарӑ, куҫӗсем те унӑн шалалла путса кӗнӗ.
Сухое, темножелтое, с глубоко запавшими глазами…

XVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах полк ҫапӑҫӑва кӗнӗ чух е «хуҫа» Казакова кашни каҫах «чӗлхе» патне хӑваласан та «чӗлхе» ҫакланман чух, сержант хӑйӗн шукӑль тумӗ ҫине алӑ ҫеҫ сулать.
Но когда полк вступал в бой или когда хозяин еженощно гонял Казакова за «языком», а «язык» не попадался, тогда сержант на весь свой внешний блеск и на девушек махал рукой.

Салана пырса кӗнӗ ҫӗрте юланутлӑ ҫынсене катаранах асӑрханӑ ачасем кӗпӗрленсе кӗтсе тӑраҫҫӗ.
При въезде в село всадников уже поджидали, толпясь, ребятишки, видимо, издали заметившие их.

XV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Татса кӗнӗ ҫӗре Украинӑри Иккӗмӗш фронтӑн ударнӑй ҫарӗсене кӗртсе ячӗҫ.
В прорыв были введены ударные войска 2-го Украинского фронта.

XII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Утнӑ чух вӑл хӑйӗн аллине тӑтӑшшӑн тӑпрапа сӑтӑрса пычӗ; ҫапах та, ҫакӑн хыҫҫӑн чылай вӑхӑтран та кашни апат ҫиме лармассерен Черныша хӑйӗн аллисенчен темӗнле йӗклентерекен шӑршӑ кӗнӗ пек туйӑнчӗ.
Идя, он все время тер ладонь землею; однако, еще много дней спустя, всякий раз, когда Черныш принимался есть, ему казалось, что от руки несет чем-то тошнотворным.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӑшпӗр вырӑнсенче траншея шпалсемпе витнӗ те, боецсем тӗттӗм туннеле кӗрсен, Хома Хаецкий Подольск ҫыннисенни евӗрлӗ янӑравлӑ сасӑпа: — Эй, аттеҫӗм, атте!.. Тӳрех тамӑка пырса кӗнӗ пек! — тесе кӑшкӑрать.
В некоторых местах траншея перекрыта шпалами, и, когда бойцы входят в темный туннель, Хома Хаецкий выкрикивает своим певучим подольским говором: — Ой, патку мой, патку!.. Так, словно в ад!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика