Шырав

Шырав ĕçĕ:

тинӗс сăмах пирĕн базăра пур.

тинӗс (тĕпĕ: тинӗс) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫапла майпа вӑл тинӗс хӗррине пырса тухнӑ.
Так вышел он на берег залива.

XIX // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

— Мӗншӗн тесен тинӗс…
— Потому что море…

XIV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Икӗ эрне тинӗс ҫинче тата Борк патӗнче темиҫе кун пурӑннӑ хушӑра вӑл сӑмах ҫаврӑнӑшӗсемех калама вӗреннӗ, ҫул ыйтма, лавккана мӗн те пулин илме пынӑ ҫынсемпе калаҫса пӑхма пултарнӑ, Паддипе вӑл аллисемпе хӑлаҫланкаласа калаҫнӑ пулин те, лешӗ ӑна пӗтӗмпех ӑнланма пултарнӑ, вӑл мӗн каланисене ыттисене те каласа панӑ…
За две недели на море и за несколько дней у Борка он уже говорил целые фразы, мог спросить дорогу, мог поторговаться в лавке и при помощи рук и разных движений разговаривал с Падди так, что тот его понимал и передавал другим его слова…

XI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Хӑва шывӗ хӗрринче тата тинӗс ҫинче, пӑтранчӑк юрӑсем юрлакан хумсем сийӗн карап тайкаланса малалла пынӑ чух, ҫулте-ҫулте ҫиле май Америкӑран Европӑна, Европӑран Америкӑна пӗлӗтсем шуса иртнине пӑхса тӑнӑ чух ӗмӗтленнӗ Америка та ҫук.
И той Америки нет, о которой думалось так много над тихою Лозовою речкой и на море, пока корабль плыл, колыхаясь на волнах, и океан пел свою смутную песню, и облака неслись по ветру в высоком небе то из Америки в Европу, то из Европы в Америку…

VIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

«Акӑ, — шухӑшланӑ Матвей, — ҫак пӗлӗт ҫӗр ҫийӗн, тинӗс ҫийӗн вӗҫсе иртӗ.
«Вот, — думал Матвей, — полетит это облако над землей, над морем.

VI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Тинӗс ҫинчи улӑпла карап вилнӗ пек, хӑй тӗллӗн ниҫта куҫаймасӑр шывра выртнине, ун тавра, вилнӗ нӑрӑ патӗнче кӑткӑ чупса ҫӳренӗ пек, темӗнле пӗчӗк пӑрахут ҫаврӑнкаласа ҫӳренине курма темле салху пек туйӑннӑ.
И было как-то даже грустно смотреть, как этот морской великан лежит теперь на воде, без собственного движения, точно мертвый, а какой-то маленький пароходишко хлопочет около него, как живой муравей около мертвого жука.

V // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

— Кунта этем улӑм ҫинчи йӗп е тинӗс ҫине ӳкнӗ шыв тумламӗ пек ҫеҫ вӗт…»
— Да здесь человек, как иголка в траве, или капля воды, упавшая в море…»

Тинӗс авӑрӗнче шыв нӑррисем пек ун-кун чупса ҫӳрекен ытти пӑрахутсем хушшипе карап вӑраххӑн малаллах шунӑ.
Пароход шел тихо, среди других пароходов, сновавших, точно водяные жуки, по заливу.

Унӑн аллинче факел пулнӑ, ӑна вӑл Европӑран чаплӑ Америка ҫӗрӗ патнелле тинӗс авӑрӗпе пырса кӗрекенсем еннелле тӑснӑ-мӗн.
В руке у нее был факел, который она протягивала навстречу тем, кто подходит по заливу из Европы к великой американской земле.

Чӑнах та, ҫивӗч куҫлӑ Матвей тинӗс ҫинче, сылтӑм енче шурӑ йӗп евӗрлӗ япала пуррине пуринчен малтан асӑрханӑ.
И, действительно, Матвей, у которого глаза были острые, увидел первый, что над синим морем направо встала будто белая игла.

Ҫав вӑхӑтрах такам хыттӑн кӑшкӑрса янӑ, ҫамрӑк хӗр тинӗс еннелле туртӑнса илнӗ, Матвей тӑван чӗлхепе хыттӑн кӑшкӑрнӑ сасса илтнӗ: «Атте, атте!»
Вместе с этим кто-то громко крикнул, молодая девушка рванулась к морю, и Матвей услышал ясно родное слово: «Отец, отец!»

IV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ҫак тӗтрере пӑрахут сӑмси шурӑ стенана перӗнсе тӑнӑ пек туйӑннӑ, лӑпланнӑ тинӗс хумӗсем те куҫа аран-аран курӑннӑ.
Такой туман, что нос парохода упирался будто в белую стену и едва было видно, как колышется во мгле притихшее море.

Мӗншӗн тесен ун пек тума тинӗс ҫинче ҫӗр ҫинчи пек ҫӑмӑлах мар.
Потому что на море оно как-то не так легко, как иной раз на земле…

III // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Мӗскӗн Сӗрӗмӗн питӗ хӑсасси килнӗ, вӑл вара, ҫак усал тинӗс унӑн чунне кӑларсах илет, тесе кӑшкӑрнӑ, карап пӗр-пӗр утрав патне пырса чарӑнтӑрах, Сӗрӗме, христиан чунне, вӗлерес темеҫҫӗ пулсан, тискер ҫынсем патне те пулин антарса хӑварччӑрах тесе, Христос турра асӑнса кӗлтунӑ.
Бедного Дыму сильно тошнило, и он кричал, что это проклятое море вывернет его наизнанку, и заклинал Христом-богом, чтобы корабль пристал к какому-нибудь острову, и чтоб его, Дыму, высадили хоть к дикарям, если не хотят загубить христианскую душу.

Ҫакӑн пек самантсенчен пӗринче, тинӗс тӗпӗнчен ҫӗкленекен ҫутӑ хӗлхемсем пек хӑйӗн тӗттӗм чунӗ тӗпӗнчен халиччен ӑнланмалла мар шухӑшсем капланса килнӗ вӑхӑтра, вӑл палуба ҫинче Сӗрӗме шыраса тупнӑ та: — Итле-ха, Сӗрӗм. Эсӗ ҫавах та мӗнле шухӑшлатӑн: мӗнле ирӗклӗх-ши унта вӗсен? — тесе ыйтнӑ.
В одну из таких минут, когда неведомые до тех пор мысли и чувства всплывали из глубины его темной души, как искорки из глубины темного моря, он разыскал на палубе Дыму и спросил: — Послушай, Дыма. Как ты думаешь, все-таки: что это у них там за свобода?

Тинӗс тӗпӗнчи вӑрттӑнлӑха сӑнани, ҫак вӑрттӑнлӑха ӑшра туйса тӑни, ун ҫинчен ҫавӑн пекех ҫак ют ҫынсем унта ҫитсен хӑйне мӗнле кӗтсе илесси ҫинчен шухӑшлани, — ҫаксем пурте ӑна хӑйне урӑх ҫын туса улӑштарса янӑ пек туйӑннӑ.
То, что его глаз смотрел в тайну морской глубины и что он чувствовал ее в душе и думал о ней и об этих чужих людях, и о себе, когда он приедет к ним, — все это делало его как будто другим человеком.

Тепӗр чухне тата тинӗс хытӑ силленӗрен пӑрахут сӑмси ҫинче пӗлӗт пек шыв сирпӗнсе тӑнӑ чух, вӑл каллех пӗчӗк карап кӑшт хӑяккӑн тайӑлса, кайӑк пек хӑвӑрт малалла ывтӑннине пӑхса тӑнӑ.
А в другой раз в сильную качку, когда на носу их парохода стояла целая туча брызгов, он опять смотрел, как такой же кораблик, весь наклонившись набок, летел, как птица.

Вӗсем ҫак тинӗс ҫуттисем пек таҫтан аялтан хӑпарнӑ, ҫав ҫутӑсем ҫине пӑхнӑ пекех унӑн вӗсене те ҫывӑхран тинкерсе пӑхасси килнӗ…
Они подымались откуда-то, как эти морские огни, и он старался присмотреться к ним поближе, как к этим огням…

Чунӗ унӑн тинӗс пекех хумханнӑ, чӗринче те туйӑмсем хумсем евӗрех хускалнӑ.
Душа у него колыхалась, как море, и в сердце ходили чувства, как волны.

«Этем тинӗс ҫинче чух тем ҫинчен те шухӑшлать, — терӗ вӑл мана, — хӑй ҫинчен те, турӑ ҫинчен те, ҫӗрпе пӗлӗт ҫинчен те — тем те пӗр шухӑшлать вӑл.
«Человек много думает на море разного, — сказал он мне, — разное думает о себе и о боге, о земле и о небе…

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика