Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Тырӑ хирте, инҫетре алтнӑ шӑтӑксенче, шӑнса чул пек хытса ларнӑ ҫӗр айӗнче выртнӑ.

Хлеб лежал в вырытых далеко в поле ямах, в замерзшей, как кость, как железо, земле.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах ҫӑлӑнӑҫ кунӗ ҫитӗ те, ирӗке тухнӑ ҫӗр каллех ылтӑн хӗвел айӗнче сарӑлса выртӗ.

Но наступит день, и освобожденная земля снова раскинется под золотым солнцем.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ӑна пурте ҫул парӗҫ — анчах ӑна иртсе кайма авантарах пултӑр тесе мар, пӗтӗм чӗререн йӗрӗннипе, нимӗҫ айӗнче пулнӑскере, хӑйӗн варӗнче фрица ҫӗклесе ҫӳрекенскере тӗртӗнесрен йӗрӗннипе пулӗ вӑл.

Ей все будут уступать дорогу — но не для того, чтобы ей было удобнее пройти, а от брезгливости, от желания случайно не коснуться той, что была под немцем и носила в себе фрица.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах пӳлӗмре халь ҫурнӑ минтертен тухнӑ мамӑк вӗҫрӗ, урайӗнче улӑм сапаланса выртрӗ, чӳрече ҫинчен китайская роза текен чечекӗн чӳлмекӗ ӳкрӗ, унӑн катӑкӗсем нимӗҫ аттисем айӗнче шатӑртатрӗҫ.

Но теперь по комнате летал пух из разорванной подушки, на полу была рассыпана солома, упал с окна горшок с китайской розой, черепки трещали под сапогами немцев.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Иртсе пынӑ чух вӑл хӑйӗн ури айӗнче пиччӗшӗн масар шӑтӑкӗ пулнине, ҫӗр айӗнче вилнӗ Мишка выртнине туйрӗ.

Проходя, он почувствовал под ногами могилу брата, в земле лежит мертвый Мишка.

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

— Нимӗҫ айӗнче эпир ӗмӗр пурӑнас ҫук.

— Не век нам под немцем жить.

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Тепӗр тесен, нимӗҫ айӗнче пурӑниччен, вилсен те авантарах пулӗ…

А уж если на то пошло, так, чем под немцем жить, и лучше скорей подохнуть…

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ун айӗнче ҫӗр сулӑнкаларӗ, чӗри асаплӑн пӑчӑртанчӗ.

Земля колебалась под ее ногами, сердце мучительно сжималось.

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Алӑк хыҫӗнче, ҫенӗкри тӑм урай айӗнче, ывӑлӑн вилтӑпри пытанса выртнӑ.

За дверями скрывались сени и сыновья могила под полом.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Мишутка ҫенӗкре, тӑм урай айӗнче, чӗринче нимӗҫ пулине тытса выртать, тесе калӗ-и?

Лежит, мол, Миша в сенях, под глиняным полом, с немецкой пулей в сердце?

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫурӑмӗ ҫинче, хул калакӗ айӗнче ҫаврака шӑтӑк курӑннӑ.

На спине под лопаткой зияло круглое отверстие.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ох, Мишӑн ҫӗр айӗнче тупӑксӑрах выртмалла пулать.

Ох, без гроба придется Мише лежать в земле.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӑл хӑйӗн умӗнче пурте пӑтрашнине, ҫавӑрӑннине, хӑйӗн айӗнче ҫӗр сулӑнкалама пуҫланине туйрӗ те ӑнран кайрӗ.

Она почувствовала, что все вращается, кружится под ней, пол колеблется, и неудержимо полетела в пустоту обморока.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫук, вӑл ҫул ҫинче салтаксен аттисем айӗнче выртасшӑн пулмарӗ, выртма та пултараймарӗ.

Нет, она не хотела, не могла лежать на дороге под солдатскими сапогами.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Шӑнса хытнӑ юр ҫине юхакан юн вӑл — Олёна Костюкӑн уринчен юхман, вӑл — нимӗҫсен чышкисене пула, нимӗҫсен атти айӗнче, нимӗҫ хурахӗсен пусмӑрӗ айӗнче пӗтӗм ял юн юхтарни пулнӑ.

Это не с ног Олены Костюк струилась на жесткий, обледеневший снег кровь — это деревья истекала кровью под немецким сапогом, под немецким разбойничьим игом, под немецким кулаком.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Унӑн урисем айӗнче юр кӑчӑртатнӑ, вӑл шӑнса хытакан урисене ӑшӑтма тӑрӑшса пӗр вырӑнта тӑпӑртатни илтӗннӗ.

Снег скрипел под его ногами, слышно было, как он топчется на месте, тщетно пытаясь согреть коченеющие ноги.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Олёна хӑйӗн чӗри айӗнче ҫӗклесе ҫӳренӗ, хӑйне сывлама, шӑмшаккине тӳрлетме кансӗрлекеначи ҫинче шухӑшламан.

Олёна думала не о том ребенке, которого носила под сердцем, который отнимал дыхание у ее легких, не давал ей выпрямиться.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Нимӗҫ офицерӗ хӑй Олёнӑна пулӑшни ҫинчен, шӑпах унӑн айӗнче ҫӗр чӗтреме тытӑннӑ вӑхӑтра, пӗтем шӑмшакӗ вӑйсӑрланса ҫитсе, куҫӗ умӗнче пӗтӗмпех пӑтранса тӗттӗмлӗхе путнӑ вӑхӑтра пулӑшасси ҫинчен шухӑшлама та пултарайман.

Нет, немецкому офицеру и в голову не пришло, что он ей помог, помог как раз в тот момент, когда под ней колебалась земля, страшная слабость охватила тело и все вокруг смешалось в клубящийся хаос.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Урасем айӗнче юр кӑчӑртатрӗ, ытла ҫутӑ пирки куҫсем ыратрӗҫ.

Снег скрипел под ногами, глаза болели от яркого света.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӑл, ҫунаттисемпе йывӑррӑн сулкаласа, кӑштах вӗҫсе ҫаврӑнчӗ те, унтан, каялла ҫаврӑнса, тӗмӗ айӗнче выртакан ҫӗтӗк-ҫатӑк тумтир купи ҫине анса ларчӗ.

Она тяжело взмахнула крыльями, описала круг и опустилась на ком тряпья под кустом.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.