Шырав

Катерина сăмах пирĕн базăра пур.

Катерина

Катерина

Катерина, тырӑ ҫине усал нӑрӑ тапӑннӑ тенине илтсен, чӑтаймарӗ, вырӑн ҫинчен тӑрса, ерипен-ерипен хирелле тухрӗ.
Узнав, что на хлеба напала черепашка, Катерина не выдержала, поднялась с постели и тихонько побрела в поле.

— Катерина чирлӗ выртать-и?
— Катерина-то лежит больная?

Катерина ывӑлӗ ҫине тинкерсе пӑхрӗ, кулса илчӗ:
Катерина пристально оглядела мальчика и улыбнулась:

Санька килне сӗлкӗш таврӑннине Катерина ҫийӗнчех тавҫӑрса илчӗ.
Когда Санька пришел домой, Катерина сразу заметила, что тот чем-то встревожен.

— Парса яр, Саня, — хушрӗ Катерина, — ҫенӗхре вӑл.
— Отдай, Саня, — кивнула Катерина, — он в сенцах стоит.

— Мӗн кирлӗ сана, Петя? — ыйтрӗ Катерина.
— Тебе что, Петя? — спросила Катерина.

Катерина, ывӑлне йӑпатса, хӑй патне чӗнсе илсе ҫапла ыйтрӗ:
Катерина поманила сына к себе и тихо спросила:

— Мӗн ҫинчен калатӑн эсӗ? — тӗлӗнсе кайрӗ Катерина.
— Это ты о чем? — удивилась Катерина.

Катерина пуҫне ҫӗклесе, ывӑлӗ ҫине йӑлӑннӑ пек пӑхса илчӗ:
Катерина подняла голову и умоляюще посмотрела на сына:

— Ӑҫта ҫыратӑн, кам патне? — шартах сикрӗ Катерина.
— Куда напишешь, кому? — вздрогнула Катерина.

— Ан ыйт та ӗнтӗ! — кӳренсе аллине сулчӗ Катерина, унтан витӗнкӗҫпе пӗркенсе выртрӗ.
— Не спрашивай лучше! — с досадой отмахнулась Катерина, укрываясь одеялом.

Катерина тӗттӗм пулас умӗн ҫеҫ вӑранчӗ, ывӑлне те вӑл часах уйӑрса илеймерӗ.
Очнулась Катерина в сумерки и не сразу разглядела сына.

Фельдшер кайсан, Катерина тӗлӗрсе, унтан ҫывӑрса кайрӗ.
Когда фельдшер уехал, Катерина задремала и вскоре заснула.

— Эх, апат пӗҫерекенсем те ҫав эсир, мана хуйхӑртма ҫеҫ, — Катерина чавси ҫине тӗренчӗ.
— Стряпки вы на мою голову! — Катерина приподнялась на локте.

Катерина, вырӑн ҫинче выртнӑ май, уҫӑ алӑк витӗр, лешсем ҫав тери вӑрахчен ӗне сунине, Санька ӗнепе ҫемҫен калаҫнине: «маттур та эсӗ», «ӑслӑ» тесе чӗннине, унӑн варланнӑ урисене ырланине, кайран вара, ӗнепе килӗштереймесӗр, ҫиленсе кӑшкӑрса тӑкнине, ӑна «усал», сана тахҫанах чӗрӗлле тир сӗвекен ҫӗре ямалла, тесе ятлаҫнине итлесе выртрӗ.
Лежа в постели, Катерина слышала через приоткрытую дверь, как они долго доили корову, как Санька нежно называл ее красоткой, умницей, а ноги ее, в черных ошметках навоза, величал ножками и как потом — видно, так и не поладив с коровой, — заорал на нее, что она злыдень и ее давно пора отправить на живодерку.

Ирпеле вӗриленни иртсе кайрӗ, Катерина вара Санькӑна кӳршӗ арӑмне ӗне сума, вут хутма чӗнсе килтересшӗн пулчӗ.
К утру жар спал, и Катерина послала сына за соседкой — пусть подоит корову и истопит печь.