Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӑмӑллӑ сăмах пирĕн базăра пур.

кӑмӑллӑ (тĕпĕ: кӑмӑллӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Акӑ Кэмби каялла чакрӗ, чатӑр ӑшӗнчен тухрӗ, анчах ҫавӑнтах чоыргине ҫӳлелле ҫӗклесе, ырӑ кӑмӑллӑ ҫын пек, йӑл кулса илсе, ӑнлантарма пуҫларӗ:
Вот Кэмби попятился назад, вылез из полога, но тут же снова поднял высоко вверх чоыргин и сказал с добродушнейшей улыбкой на лице:

Пӑрлӑ чикӗ леш енче // Тани Юн. Шундик Н.Е. Инҫетри ҫурҫӗрте: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 340 с.

Унӑн хӗрлӗ питҫӑмартийӗсем ҫинчи путӑксем, юри хӗссе пӑхнӑ пек савӑнӑҫлӑн пӑхакан хӗсӗк куҫӗсем вӑл уҫӑ кӑмӑллӑ та пӑртак чеерех иккенне кӑтартаҫҫӗ.
Его веселые ямочки на румяных щеках и узенькие глаза придавали выражение неподдельной приветливости и добродушного лукавства.

Директор каласа пани // Тани Юн. Шундик Н.Е. Инҫетри ҫурҫӗрте: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 340 с.

Кэукай кӑмӑллӑ, тӗксӗм сӑнлӑ, кӑшт курпунрах сӑмсаллӑ ача, хура та хӗсӗк куҫӗсем вара вут пек ҫунса тӑраҫҫӗ, кӑмӑлӗ кӑшт ҫеҫ улшӑннине те кӑтартаҫҫӗ вӗсем.
В открытом смуглом лице этого мальчика с чуть горбатым носом особенно обращали на себя внимание глаза, черные и горячие, в узком и длинном разрезе, они выражали малейшие оттенки его настроений.

Кӑмӑллӑ хӗр эсӗ, Нинук.
Куҫарса пулӑш

5 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Хӑйсем ытла та ырӑ кӑмӑллӑ ҫынсем, нимӗн те хӗрхенмеҫҫӗ: Ильсеяра конфетсемпе, пӗремӗксемпе сӑйлаҫҫӗ.
А сами такие щедрые: угощали Ильсеяр конфетами, пряниками.

XII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Тӗлӗнмелле, ӑна уйӑх ҫутинче ялтӑртатса илнӗ шӑрҫаран ун ҫине, ашшӗ каласа панӑ пек, хитре те уҫӑ кӑмӑллӑ амӑшӗ пӑхнӑн туйӑнчӗ.
И странно, ей почудилось, будто из блеснувшего в свете луны камешка на нее глянула мать, красивая и добрая, как рассказывал ей отец.

VII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Ильсеяр начальник ырӑ кӑмӑллӑ ҫын иккенне ытларах та ытларах ӗненме пуҫларӗ.
Ильсеяр все больше и больше верила в добрые чувства начальника.

IV // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Малтан Ильсеяр, вӑтанса, кӑштах турткаланса тӑчӗ, унтан хӑйма пуҫларӗ, вӗсен ырӑ та кӑмӑллӑ пичӗсем ҫине тинкерсех пӑха-пӑха илчӗ.
Ильсеяр поначалу стеснялась, а потом стала осваиваться, разглядывать их добрые, открытые лица.

III // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Кӑмӑллӑ сасӑ илтсе, Ильсеяр, тӗлӗнсе, куҫне ҫӗклерӗ.
Услышав мягкий голос, Ильсеяр удивленно подняла голову.

I // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Вавила, ирӗксӗрех шикленсе илсе, хӳме ҫумӗнчен йӑштах хӑпса тӑчӗ, анчах — хула ҫыннисем ун ҫинчен мӗн шухӑшланине итлесе тӑмашкӑн кӑмӑллӑ пулчӗ ӑна.
Вавила невольно пугливо откинулся от забора, но — ему было приятно слышать мнение горожан о нём.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

«Карчӑк питӗ кӑмӑллӑ пулать ӗнтӗ! — пӗр ҫыхӑнусӑр шухӑшлать хӗрарӑм, тумланса тӑнӑ хушӑра.
«Старушка очень довольна будет! — бессвязно думала женщина, одеваясь.

Лодка, ҫаппа ҫарамасланса тӑнӑскер, хӑйӗн тап таса ӳтне алтупанӗпе кӑмӑллӑ ачашласа лӑпкать, ҫав вӑхӑтрах илемлӗ пуҫне пӑркаласа, йӗрӗнчӗклӗн тиркешет:
Лодка, голая, любовно гладила своё чистое тело ладонями и, качая красивою головою, брезгливо фыркала:

— Куна вӑл сана хирӗҫ пулнӑран мар, вӑл маншӑн хӑрать! — ӑнлантарса пачӗ Четыхер хӑйпеле хӑй кӑмӑллӑ пулса, унтан тата, Артюшка еннелле ҫаврӑнса, хушса хучӗ:
— Это она не против тебя, она за меня боится! — объяснил Четыхер самодовольно и, обратясь к Артюшке, добавил:

Сӑпайлӑ та хӑюсӑр Архипӗ мӗн ачаранпах пӗтӗм хула пӗлсе тӑрать, вӑл Николай Чудотворец чиркӗвӗнче псалом вулаканни пулнине те пурте астӑваҫҫӗ-ха, ӑна Хипа тесе чӗнетчӗҫ тата хӑй вӑхӑтӗнче преосвященнӑй Агафангел шӳт туса хӑтланнинчен нумай кулкаласа пурӑнчӗҫ: ҫав Агафангел, Хипа ашшӗн, питех те ырӑ кӑмӑллӑ тиечукӑн, Василий Никитич Кореневӑн хушаматне улӑштарса, ӑна кулӑшла та килӗшӳсӗр Вопияльский хушамат панӑ, мӗншӗн тесен, Коренев, владыко патне ҫитернӗ хӑйӗн пӗр темлескер прошенийӗнче «вопию» сӑмаха темиҫе хутчен ҫырнӑ пулнӑ.
Весь город знал скромного и робкого Архипа с детства, все помнили его псаломщиком у Николая Чудотворца, называли его Хипой и в своё время много смеялись шутке преосвященного Агафангела, изменившего фамилию его отца, милейшего дьячка Василия Никитича Коренева, в смешное прозвище Вопияльского, потому что Коренев в каком-то прошении, поданном владыке, несколько раз употребил слово «вопию».

Эхлеткелесе, Леокадия анне кӳме ҫинчен йӑраланса анчӗ, халиччен хӑй питех те лайӑх палланӑ ҫак ырӑ кӑмӑллӑ ҫыннӑн сӑнӗ-пичӗ паян пачах улшӑнса кайнинчен тӗлӗнсе, вӑл крыльца умӗнче тӑпах чарӑнчӗ.
Покряхтывая, мать Леокадия вылезла из брички и остановилась у крыльца, удивлённая необычным выражением давно и хорошо знакомого ей добродушного лица.

Кӳмере тулли пӳ-силлӗ те йӑваш кӑмӑллӑ Леокадия анне ларать, ларкӑчӗ ҫине кулма юратакан хӗп-хӗрлӗ сӑнлӑ послушница Павла ларнӑ; кантурӑн хупӑ алӑкӗ умӗнче кӑвакарнӑ мӑйӑхлӑ Капендюхин тӑрать, чӗлӗмне шӑл хушшине хыпнӑ, куҫхаршисене хаяррӑн йӗрӗнтерсе хунӑ хӑй.
Бричка была с дородной и ласковой матерью Леокадией и смешливой, краснощёкой послушницей Павлой на козлах; у закрытых дверей конторы стоял седоусый Капендюхин, с трубкой в зубах и грозно сдвинутыми бровями.

Кольӑна тухтӑрӑн хитре футляр ӑшне чиксе хунӑ хирургилле ачаш инструмента аса илтерекен ҫиелтен курӑнан пӳ-ҫийӗ те кӑмӑллӑ, Ряхин галстукне ӗлккем бант туса ҫыхма пӗлни те, унӑн ҫемҫе кӗписем те, ӑста ҫӗленӗ сюртукӗсем те, шӗвӗр сӑмсаллӑ ботинкисем те тата шап-шурӑ ҫӑмӑл аллисем ҫаврӑнӑҫуллӑн хускалнисем те килӗшеҫҫӗ.
Коле нравилась и внешность доктора, напоминавшая тонкий хирургический инструмент в красивом футляре, нравилось уменье Ряхина завязывать галстук пышным бантом, его мягкие рубашки, ловко сшитые сюртуки, остроносые ботинки и округлые движения белых ловких рук.

Туршӑн та ӗнтӗ, ырӑ ҫыннӑм, ҫав ансат та чуна кӑмӑллӑ ӗҫрен пуҫне ҫынсем, ҫав шутрах эсир хӑвӑр та, хаклӑ ҫыннӑм, нимӗнле кӑткӑсрах ӗҫе те тума пултараймаҫҫӗ!
И, ей-богу, миленький, ни на что более сложное, чем это простое и приятное занятие, не способны люди, и вы, дорогой, в их числе!

Ванька Хряпов та пулин, яланах савӑнӑҫлӑ та ырӑ кӑмӑллӑ пулаканскер, халь салхуланнӑ, тата Серафима Пушкаревӑна хӑлхаран текех темскер пӑшӑлтатса каласа парать, лешӗ вара, ҫакна итле-итле, хуллен кӑна куҫҫульне шӑлкаласа илет, ҫав хушӑрах темиҫе хутчен те Ивана ҫамкинчен темле уйрӑмах хӑйне майлӑн, кулӑшла та хурлӑхлӑн чуптӑва-чуптӑва илчӗ.
И даже Ванька Хряпов, всегда весёлый и добродушный, был пасмурен и всё что-то шептал на ухо Серафиме Пушкаревой, а она, слушая его, тихонько отирала слёзы и несколько раз поцеловала Ивана в лоб особенным поцелуем, смешным и печальным.

Хӗрӗн йывӑр ӳт-пӗвӗ ун ҫумне хытӑрах та хытӑрах лӑпчӑннине туять вӑл, — Четыхера ӑшӑ ҫапать, ларма кӑмӑллӑ; хӗстерсе тытнӑ чӗркуҫҫисене пушатмасӑрах вӑл вӗсен хушшинчен сылтӑм аллине туртса кӑларчӗ, Пашӑна ыталаса илме шухӑшларӗ, анчах ҫав самантрах хартлатса ҫывӑрнӑ сасӑ илтӗнсе кайрӗ.
Он чувствовал, что её тяжёлое тело всё сильнее теснит его, — Четыхеру было тепло, приятно; не разжимая колен, он вытянул из них правую руку, желая обнять Пашу, и вдруг услыхал сонный храп.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика