Шырав

Рада

Халӑх хушшинче Рада та курӑнчӗ.
Среди них промелькнула и Рада.

Манӑн ҫӗррӗм ҫук, Рада, парне памашкӑн, ылтӑн ҫӗррӗм те, тимӗрӗ те ҫук…
У меня нет кольца, Рада, чтобы подарить тебе, — ни золотого, ни железного…

Эсӗ ман ятпа пурӑн, Рада, Огнянов ята йышӑн — вӑл ята нимӗн те чыссӑрлатман, нимӗн те вараламан.
Я хочу, Рада, чтобы ты носила мое имя, имя Огнянова, — оно ничем бесчестным не запятнано.

— Итле, Рада, эп чӑн та вилме пултаратӑп, ара, вилӗме хирӗҫех каятӑп-ҫке; анчах эп кӑштах та пулин сан пирки пӑшӑрханасшӑн мар.
— Слушай, Рада! Очень возможно, что я погибну, — ведь я иду навстречу смерти; но я хочу быть хоть мало-мальски спокойным за тебя.

Рада ун аллине хӗссе тытрӗ.
Рада, волнуясь, стиснула его руку.

Ҫак кунччен, Рада, санпа курнӑҫма та пултаратпӑр, унтан вара — вӑрҫӑран кам сывӑ тухасса турӑ кӑна пӗлет.
До этого дня, Рада, мы сможем видеться, а потом — бог ведает, кто выйдет живым из этой борьбы.

— Итле-ха, Рада, Клисурӑна каймалла мар-ши санӑн, Муратлийский арӑмӗ патӗнче кӑштах хӑнара пул.
— Послушай, Рада, а не отправиться ли тебе в Клисуру, погостить у госпожи Муратлийской?

Эс каллех мана пӑрахса кайсан, сана урӑхран ӗмӗрне те курас ҫук пек туйӑнать мана, яланлӑхах ҫухататӑп пуль! — терӗ те Рада, куҫҫулӗ сӑрхӑнса тухрӗ.
Мне кажется, что, если ты меня снова покинешь, никогда больше мне не увидеть тебя, ты навеки будешь для меня потерян! — промолвила Рада, и в глазах ее блеснули слезы.

Рада, чунӑм, ирсӗр тӑшмана пулах эс нуша куратӑн!..
Бедная моя Рада, ты стала жертвой предрассудков и людской подлости!..

— Савнӑ Рада, сана кунта пурӑнма калама ҫук кансӗр, — ун хутне кӗчӗ Огнянов, — эп ӑна хам куратӑп.
— Рада, милая! Твое положение здесь очень тяжело, — озабоченно проговорил Огнянов, — я это вижу.

Эх, Рада, Рада, хамӑр хушӑрах ырӑ ҫынсем сахал мар, ҫакӑ мана тӑван Болгарие тата ытларах юраттарать.
Ах, Рада, есть среди нас благородные люди, и это укрепляет мою любовь к Болгарии.

Рада шурса кайрӗ.
Рада побледнела.

— Эп каятӑп, Рада.
— Я уезжаю, Рада.

Рада пӑшӑрханса пӑхрӗ ӑна.
Рада тревожно взглянула на него.

— Ҫавӑн, Рада, Бӑрзобегунек унӑн вӑрттӑн хушамачӗ.
— Да, Рада, это имя придуманное.

Кам вара ҫав Муратлийский текенни? — ыйтрӗ Рада, ун хушаматне вӑл икӗ хут та илтсеччӗ ӗнтӗ.
Да, а кто он такой, этот Муратлийский? — спросила Рада, уже два раза слышавшая эту фамилию.

— Ак мӗнле хурах иккен эс! — кулса ячӗ Рада.
— Ах ты, разбойник! — смеялась Рада.

— Епле пархатарлӑ ҫын апла, чӑн-чӑн пӑлхар ҫынни вӑл! — терӗ Рада.
— Какой благородный человек, настоящий болгарин! — проговорила Рада.