Шырав

Шырав ĕçĕ:

каланӑ (тĕпĕ: кала) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ун патне хӗрлӗрех ҫӳҫлӗ студент пырса, ӑна хуллен кӑна, пӑшӑлтатнӑ пекех темскер каланӑ чух, вӑл пӗтӗмӗшпех темле пӑчӑртанчӗ, тата пӗчӗкрех пулса тӑчӗ, ун ҫине хӑрарах пӑхрӗ те аллисене ҫурӑм хыҫне е сӗтел айне пытарчӗ.
А когда к ней приходил рыжеватый студент и пониженным голосом, почти шопотом, говорил ей что-то, она вся сжималась, становясь еще меньше, смотрела на него, робко улыбаясь, и прятала руки за спину или под стол.

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Пекарньӑпа юнашар вырнаҫнӑ пӗчӗк магазинра пурте ҫав драма ҫинчен кӑшкӑраҫҫӗ, — магазин хыҫӗнчи пӳлӗме студентсем тулнӑ, пирӗн пата, подвала, хумхануллӑ сасӑсем, хыттӑн каланӑ сӑмахсем илтӗнеҫҫӗ.
В маленьком магазине рядом с пекарней все кричат об этой драме, комната за магазином набита студентами, к нам в подвал доносятся возбужденные голоса, резкие слова.

Унӑн тупӑкӗ хыҫҫӑн ҫамрӑксен пысӑк ушкӑнӗ, темиҫе пин ҫын пынӑ, масар шӑтӑкӗ умӗнче студентсем, сӑмах каланӑ, полици вӗсене хӑваласа салатнӑ.
За гробом ее шла толпа молодежи, несколько тысяч человек, над могилой студенты говорили речи, полиция разгоняла их.

Анчах эпӗ истори учителӗ каланӑ сӑмахсене те астунӑ:
Но — я помнил слова учителя истории:

Вӑл чарӑнса тӑчӗ те, аллине ҫӗклесе ӑнланмалла, мӑнкӑмӑллӑн каланӑ пек туйӑнчӗ:
Он остановился, поднял руку и сказал внятно, — с гордостью, как показалось мне:

Каланӑ сана — ан пыр, тесе!
Сказано тебе — не ходи.

Шуйттан пӗлет, тем ҫинчен каланӑ эпӗ вӗсене, анчах паллах ӗнтӗ — урӑхла, ҫӑмӑлтарах, ӑнлануллӑрах пурӑнӑҫ пулма пултарассине ӗненме май паракан калаҫусем пулнӑ вӗсем.
Черт знает, что я говорил этим людям, но, разумеется, все, что могло внушить им надежду на возможность иной, более легкой и осмысленной жизни.

Вӑл калаҫманни мана тӗлӗнтеретчӗ; таврара пурте хыттӑн, нумай, татӑклӑн калаҫатчӗҫ, сӑмахсем мӗн тери хытӑрах янранӑ — мана вӗсем ҫав тери ытларах кӑмӑла каятчӗҫ; хыттӑн каланӑ сӑмахсенче мӗскӗн те суя сӑмахсем пытанса тӑнине эпӗ нумайччен ӑнланайман.
Его молчаливость удивляла меня, все вокруг говорили громко, много, решительно, и чем более резко звучали слова, тем больше, конечно, они нравились мне, я очень долго не догадывался, как часто в резких словах прячутся мысли жалкие и лицемерные.

Каланӑ чух вӑл енчен енне пӗрпеккӗн сулкаланса ларатчӗ, куҫӗсене хупнӑ пекех тӑватчӗ те час-часах аллине ҫемҫен кӑна чӗри тӗлӗнчи кӑкрине тӗртӗнкелетчӗ.
Рассказывая, он ритмически покачивался, прикрывал глаза и часто мягким жестом касался груди своей против сердца.

Ман пирки кун пек калани вӑл тӗрӗс пулман, эпӗ нумайӑшне тата нумай ӑмсаннӑ; сӑмах майӗн каласан, мана Башкин темле хӑйне майлӑ, сӑвӑлла каланӑ пек, сӑмахсене сасартӑк урӑхла ҫавӑрса лартса калаҫма пултарнипе ӑмсантарнӑ.
Это было неверно по отношению ко мне, завидовал я много и многому; между прочим, зависть мою возбуждала способность Башкина говорить каким-то особенным, стихоподобным ладом с неожиданными уподоблениями и оборотами слов.

Джон Стюарт Милль англичанин та ҫакӑн пирки ҫавнашкалах каланӑ, терӗ вӑл.
Джон Стюарт Милль, англичанин, тоже говорил кое-что по этому поводу.

Вӑл Кольӑна честь панӑ та ҫапла каланӑ:
Он очень вежливо козырнул и сказал:

Ҫирӗм пиллӗкмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

— Генерал юлташ! — сывлӑшне ҫавӑрса яраймасӑр, макӑрса ярас пек, каланӑ Коля, — эпӗ… эпир…
— Товарищ генерал, — говорил Коля, задыхаясь и чуть не плача, — я… мы…

— Ҫакна калатӑп, — йӑлӑнтарнӑ пек каланӑ Коля, — ҫакӑ Рогачев генералӑн хӗрачи.
— То и говорю, — мрачно буркнул Коля, — дочь генерала Рогачева.

— Хамӑн ӗҫпе, — кӗскен те мӑн кӑмӑллӑн каланӑ ача.
— По личному, — коротко и с достоинством ответил мальчик.

Арҫын ача пӗр офицер еннелле ҫаврӑннӑ та ҫапла каланӑ:
Обратившись к одному из офицеров, мальчик сказал:

— Ҫынсем ҫывӑраҫҫӗ, — сӑмахсене татса, ӳкӗтлесе каланӑ Гуров, — эсир вӗсене хускатса ҫӳретӗр.
— Люди спят, — вразумительно сказал Гуров, — а вы их беспокоите.

Ҫирӗм тӑваттӑмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

— Эпир пур разведчиксене те Соломин ҫинчен ыйтса пӗлме тата вӑл ӑҫта пурӑннине йӗрлесе тупма ӗҫ патӑмӑр, — малалла каланӑ Гуров.
— Мы дали задание всем разведчикам расспрашивать о Соломине и выяснить, где он живёт, — рассказывал Гуров.

Эпӗ урӑх чупма пултараймастӑп, Коля! — йӗрес пек каланӑ Лена.
Я не могу больше, Коля!

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

— Ти — туда, ми — сюда, — тесе темиҫе хутчен каланӑ.
И повторил: — Ти — туда, ми — сюда.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика