Шырав

Шырав ĕçĕ:

шыва (тĕпĕ: шыв) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Темӗн чухлӗ шыв, юр, пӑр, сӗр пӗрле хутшӑнса ҫӳлелле сирпӗнчӗ, пӗр вӑхӑта сывлӑшра кӑмпа евӗрлӗ ҫакӑнса тӑчӗ, унтан хытӑран та хытӑ аялалла анса шыва ӳкрӗ…
Над проливом взлетела громада воды, снега, льда и земли, на миг грибом повисла высоко в воздухе и, постепенно убыстряя падение, рухнула вниз.

Иккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вакӑсене хатӗрлесе ҫитерсенех ҫӗр ҫын пӗр харӑс аммонал миххисене илчӗҫ те кӗрлесе юхакан шыва ячӗҫ.
Как только все лунки были готовы, сто человек взяли мешки с аммоналом и разом опустили их в бурлящую воду пролива.

— Юрамасть, Силин: пӑр ҫӳхе, шыва путӑн — вара сывӑ пул!
— Нельзя, Силин: лед тонкий, ухнешь в пучину — и будь здоров!

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Чанах та, Морозов кайри урисем ҫинче ҫӳреме вӗреннӗ пысӑк йытӑ евӗрлӗ пулса кайрӗ; унӑн пуҫӗ ҫинчи ҫунса кайнӑ ӳчӗ ҫурӑлкаласа пӗтнӗ пулмалла, хӑш чух вӑл пуҫне Татьянӑн шыва кӗнӗ хыҫҫӑн шӑлӑнмалли тӗклӗ алшӑллийӗпе чалмапа чӗркенӗ пек чӗркенӗ, — Морозова ӑна Митя панӑ; темӗн пысӑкӑш пуҫӗ, Захара лапчӑтса лартса, ӑна пӗвӗпе лутрарах туса хунӑ; утасса мӑнаҫлӑн, Экке исправникӗн самӑр помощникӗ пек утнӑ, пуҫ пӳрнисене ҫӗтӗлсе пӗтнӗ салтак йӗмӗн пиҫиххийӗ хушшинче тытнӑ, ытти пӳрнисене пулӑ хӑй ҫуначӗсене хускатнӑ пек хускаткаласа, унӑн-кунӑн кӑшкӑркаланӑ:
В самом деле, Морозов приобрёл сходство с большой собакой, которая выучилась ходить на задних лапах; сожжённая кожа на голове его, должно быть, полопалась, он иногда обёртывал голову, как чалмой, купальным, мохнатым полотенцем Татьяны, которое дал ему Митя; огромная голова, придавив Захара, сделала его ниже ростом; шагал он важно, как толстый помощник исправника Экке, большие пальцы держал за поясом отрёпанных солдатских штанов и, пошевеливая остальными пальцами, как рыба плавниками, покрикивал:

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Мордвинов текен рабочи шыва путакан Носков сунарҫа ҫӑлма пикенсе хӑй те кӑшт ҫеҫ путманни, халь больницӑра выртни ҫинчен пӗлтерчӗ.
Рабочий Мордвинов, пытаясь спасти тонувшего охотника Носкова, тоже едва не утоп и лёг в больницу.

«Кашни хӗр — шыва путса вилекен ҫын пек, улӑм пӗрчинчен тытса ҫӑлӑнасшӑн.
«Всякая девица — утопающая, за соломину хватается.

— Йӑнӑш, сударь, йӑнӑш! — ҫине тӑрсах тепӗр хут каларӗ те офицер, шыва пур еннелле те сирпӗтсе, ҫара кӑкӑрӗ ҫине хӗрес хурса, шыв ӑшнелле лаша пек кӗрсе кайрӗ.
— Ошибка, сударь мой, ошибка! — настойчиво повторил офицер и, разбрызгивая воду, крестя голую грудь, пошёл в реку, шагая, как лошадь.

Темиҫе кунтан, ирхине, Окара шыва кӗнӗ чухне, ӑна Маврин поручикпе Нестеренко курчӗҫ; вӗсем ун патне темӗн чухлӗ вӑлта хуллисем хурса тултарнӑ кимӗпе ишсе пычӗҫ, ялан сивӗ те лӑпкӑ поручик Якова хуллен пуҫ тайса, ним чӗнмесӗр саламларӗ те тӳрех юханшыв варринелле ишсе кайрӗ, Нестеренко вара, хывӑннӑ май, хуллен кӑна каларӗ:
А через несколько дней, когда он утром купался в Оке, его застигли поручик Маврин и Нестеренко, они подъехали в лодке, усатой от множества удилищ, хладнокровный поручик поздоровался с Яковом небрежным кивком головы, молча, и тотчас же отъехал на середину реки, а Нестеренко, раздеваясь, тихо сказал:

Акӑ, ҫӳҫӗсене кӗскен кастарнӑ пуҫсем хум пек иртсе кайрӗҫ; кусем — хулари икӗ училищӗре вӗренекен ачасем; йывӑр та кӑвак тӗслӗ машина пек, салтаксен ҫур роти иртрӗ, ӑна хулара чапа тухнӑ, ялан тӑнӑҫ кӑмӑллӑ поручик Маврин ертсе пынӑ; вӑл пӑр кайнӑ вӑхӑтран пуҫласа кӗрхи сивӗсем пуҫланичченех, кашни кун Окара шыва кӗнӗ; хӑй, Помяловӑпа вӑрттӑн ҫыхӑну тытса, унӑн укҫипе пураннӑ, — кӑна пурте пӗлнӗ.
Прокатилась длинная волна стриженых голов; это ученики двух городских училищ; тяжёлой, серой машиной продвинулась полурота солдат, её вёл знаменитый в городе хладнокровный поручик Маврин: он ежедневно купался в Оке, начиная с половодья и кончая заморозками, и, как было известно, жил на деньги Помяловой, находясь с нею в незаконной связи.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Хаваслӑ платник ӗҫленӗ ҫӗртех вилсе кайнӑ; хӑрах куҫлӑ Морозов фельдшерӑн шыва путнӑ ывӑлӗ валли тупӑк тунӑ ҫӗртех сасартӑк вилсе выртнӑ.
Весёлый плотник умер за работой; делал гроб утонувшему сыну одноглазого фельдшера Морозова и вдруг свалился мёртвым.

Пӗчӗкҫӗ, тарӑн мар ҫаврӑмра вӗтӗ пулӑсем ишсе ҫӳреҫҫӗ, вӗсем шыва хурҫӑ йӗпсемпе ҫӗленӗ пек курӑнаҫҫӗ.
В маленькой, неглубокой заводи плавала стайка плотвы, точно стальные иглы прошивали воду.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Яков хӑйне ӑнланмалларах тыткалать: корпуссене чупса ҫӳрет, хӗрсем ҫине ачашшӑн пӑха-пӑха илет, кӑнтӑрлахи апат вӑхӑтӗнче, вите тӑррине хӑпарса, ҫырма еннелле, шыва кӗрекен хӗрарӑмсем ҫине пӑхать.
Яков вёл себя понятнее: бегал по корпусам, ласково поглядывал на девиц, смотрел с крыши конюшни на реку, когда там, и обеденное время, купались женщины.

Куса курӑнман лашасем, тулхӑрса, урисемпе шыва чаплаттарса, чарӑнса тӑчӗҫ, самӑр кучер Яким, ҫемҫе кӑмӑллӑ та йӑваш ҫын, лашасене хӑюсӑррӑн ачашласа лӑплантарчӗ.
Невидимые лошади остановились, фыркая, хлюпая копытами по воде, толстый кучер Яким, кроткий человек, ласково и робко успокаивал коней.

Упӑшки вилсен — венчете тӑнӑ, анчах амӑшӗ ҫав ҫулах ӳсӗрпе шыва кӗнӗ чухне путса вилнӗ…
А когда муж помер — обвенчались, в тот же год она утонула, пьяная, когда купалась…

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Астӑватӑн-и, Никита, эсӗ шыва путсан, сана вӑл кӑна хӗрхеннӗччӗ.
Помнишь, Никита, она одна пожалела, когда ты в воду упал?

Ӑна пурте юратнӑ, Никита ӑна пӗрмаях пӑхнӑ, йӑваланса чӑмӑрккаланнӑ ҫӑра ҫӑмне тураса якатнӑ, ҫырмана шыва кӗртме илсе кайнӑ, ҫавӑнпа упа ӑна ҫав тери юратса пӑрахнӑ.
Его все любили, Никита ухаживал за ним, расчёсывая комья густой, свалявшейся шерсти, водил его купать в реку, и медведь так полюбил его.

Пилӗк сехетре вӗсем чей ӗҫнӗ, саккӑрта каҫхи апат ҫинӗ, унтан Наталья ачисене шыва кӳртсе ҫывӑрма вырттарнӑ, чӗркуҫҫи ҫинче тӑрса нумайччен турра кӗлтунӑ, вара ывӑл хӑварас шанчӑкпа упӑшки ҫумне кӗрсе выртнӑ.
В пять часов пили чай, в восемь ужинали, потом Наталья мыла младенцев, кормила, укладывала спать, долго молилась, стоя на коленях, и ложилась к мужу с надеждой зачать сына.

Ҫӗнӗ ҫуртран шурӑ пир кӗпе, кӑвак йӗм тӑхӑннӑ Алексей тухрӗ те, ҫӑмӑллӑн, сывлӑшра вӗҫсе пынӑ пек утса, шыва кӗме кайрӗ, тетӗшне ура айӗнчи ҫункавсем кӑштӑртатнипе вӑратасран хӑранӑ пек, ун тӗлӗнчен асӑрханса иртрӗ.
Из дома вышел Алексей в белой холщовой рубахе, в синих портах, он легко, как по воздуху, идёт купаться и обходит дядю осторожно, точно боясь разбудить его тихим скрипом стружки под ногами.

Вӑл часах хула ҫине ӳлекен ҫил-тӑмансемпе, шартлама сивӗсемпе йӑтӑнса анчӗ, урамсемпе ҫуртсене тарӑн кӗртсем ӑшне путарчӗ шӑнкӑрч йӑвисемпе чиркӳ тӑррисене шап-шурӑ ҫӗлӗксем тӑхӑнтарчӗ, юханшывсене тата шурлӑхсенчи тутӑхнӑ шыва шурӑ тимӗрпе витсе хучӗ.
Сразу обрушилась на город гулкими метелями, крепкими морозами, завалила улицы и дома сахарными холмами снега, надела ватные шапки на скворешни и главы церквей, заковала белым железом реки и ржавую воду болот.

Хыҫалта пыракан Алексей шыва чӑмрӗ те, пиччӗшне туртса кӑларса, ура ҫине тӑратрӗ, вӗсем иккӗшӗ те, йӗп-йӗпе пулса пылчӑкпа вараланса пӗтнӗскерсем, шыв хӗррине тухсан, Алексей тӳрех хула ҫыннисем патнелле утрӗ, вара лешсем ун умӗнче ик еннелле сирӗлсе тӑчӗҫ.
Алексей, идя последним, нырнул, схватил брата, поставил на ноги, а когда они, оба мокрые, выпачканные илом, поднялись на берег, Алексей пошёл прямо на жителей, так что они расступились пред ним.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика