Шырав

Шырав ĕçĕ:

хыттӑн сăмах пирĕн базăра пур.

хыттӑн (тĕпĕ: хыттӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хыттӑн, куланҫи туса ахӑлтатаҫҫӗ хӑйсем, унтан каллех шӳтлеме пӑхаҫҫӗ, анчах шӳтлӗ сӑмахӗсем ҫыпӑҫсах каймаҫҫӗ, ҫав вӑхӑтрах чӗрене пӗр сисӗнмесӗрех темӗнле ҫӗнӗскерри сӑрхӑнса кӗрет тата ҫине тӑрсах ответ пама ыйтать.
Громко, неискренно хохотали и снова пробовали шутить, но шутки складывались плохо, в сердце незаметно просачивалось что-то новое и требовало ответа.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Хӗрарӑм тахҫанчченех кӗтесселле пӑхса тӑчӗ, унтан — ҫӳллӗ кровать хыҫне пытанса ларнӑ пек — пӗр сасӑсӑр чӗркуҫленсе ларчӗ те, аллисене кӑкри ҫумне тытса, хыттӑн, йӑпӑлтатса каланӑн пӑшӑлтатма пуҫларӗ:
Женщина долго смотрела в угол, потом бесшумно опустилась на колени точно прячась за высокой спинкой кровати — и, сложив руки на груди, громко, льстиво зашептала:

Ешӗл йӑмрасен чӑтлӑхӗнче ҫамрӑк курак чӗпписем хӗвӗшсе сиккелеҫҫӗ, ҫӳлерехри туратсем ҫине ватӑ кураксем мӑнаҫлӑн вырнаҫса ларнӑ та, хӑйсен ачи-пӑчисен пурнӑҫне сӑнаса, хыттӑн кранклатса лараҫҫӗ.
В зелени вётел суматошно прыгали молодые воронята, а на верхних ветвях солидно уместились старые вороны и строго каркали, наблюдая жизнь детей.

Ӗҫрӗҫ, чуптуса илчӗҫ, Тиунов тутисене хыттӑн сӑтӑрса шӑлса тасатрӗ, унтан калаҫу лӑпкӑн та туслӑн малалла тӑсӑлчӗ.
Выпили, поцеловались, Тиунов крепко вытер губы, и беседа приняла спокойный, дружеский характер.

Пожарнӑйсемпе оркестрта выляма юратакансен йӗс трубисем хыттӑн янӑратса кӗвӗсем калаҫҫӗ.
Громко играют медные трубы пожарных и любителей.

Хӑйсем полиципе тата земски управӑпа хирӗҫсе курнисене аса илме тытӑнчӗҫ, пӗр-пӗринчен тӑрӑхлакаласа хыттӑн та хӑр-хар калаҫаҫҫӗ, йӑвашшӑн, вылямалла тӗрткелешеҫҫӗ.
Стали вспоминать о своих столкновениях с полицией и земской управой, заговорили громко и отрывисто, подшучивая друг над другом, и, ласково играючи, толкались.

Хӑрах куҫ чӗнмесӗр тӑчӗ, унтан ҫакӑн ҫине шӑтарасла хыттӑн тинкерсе пӑхрӗ те сасартӑках ыйтрӗ:
Кривой помолчал, потом строго воззрился на него и вдруг спросил:

— Эсӗ акӑ — час-часах мещенсем ҫинчен калаҫатӑн! — тесе хыттӑн пуҫлать вӑл.
— Вот — ты часто про мещан говоришь! — строго начинает он.

Ун хыҫӗнче хыттӑн каланӑ команда сӑмахӗсем илтӗннӗ, ҫав вӑхӑтра тенӗ пекех пӑшал сассисем кӗрӗслетнӗ.
За ним раздались отрывистые слова команды, и ружейный залп грянул почти в то же время.

Малалла ҫырас вырӑнне каласа пани // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ун пек ҫынсем яланах ҫаврӑнӑҫусӑр пулаҫҫӗ, хыттӑн калаҫаҫҫӗ, шавлаҫҫӗ, хӑш чух хирӗҫ калаҫҫӗ, урлӑ та пирлӗ шутласа тиркеҫҫӗ; чӑн та, вӗсем яланах ҫапӑҫу хирӗнче хӑйсен юнне тӑкма хатӗр, хӑйсен кунҫулӗ вӗҫне ҫитичченех чун-чӗререн, тӗрӗссӗн служить тӑваҫҫӗ; анчах вӑл вӑхӑтра ҫӗршыв тулашӗнче вӑрҫӑ пуласси палӑрман, шалти вӑрҫӑ валли вӗсем юрӑхлӑ пулман.
Эти люди вообще неловки, громко говорят, шумят, иногда возражают, судят вкривь и вкось; они, правда, готовы всегда лить свою кровь на поле сражения и служат до конца дней своих верой и правдой; но войны внешней тогда не предвиделось, а для внутренней они не способны.

Владимирӑн пӗрремӗш степеньлӗ орденӗн кавалерӗсен, аллисене туя тытса, карета хыҫне гайдуксем тӑратса ҫӳрекенсен, хыттӑн, хӑюллӑн, кӑштах сӑмса витӗртерех калаҫакан ҫав стариксен йывӑр та паллӑ вырӑн йышӑннӑ ӗмӗрне Павел Петрович тӳрех тӗпрен касса пӗтерсе лартнӑ.
Владимира первой степени, с тростью в руках и гайдуками за каретой, — век этих стариков, говоривших громко, смело и несколько в нос, — был разом подрезан воцарением Павла Петровича.

Титӑн Митькӑна нумай шырамалла пулман, вӑл хупахра ҫара уран ларнӑ, аттине сутса эрех ӗҫме ӗлкӗрнӗ те пулнӑ ӗнтӗ, хӑй хыттӑн кӑшкӑрнӑ: «Ҫавӑн пек эсреле служить тума килӗшместӗп, патшана служить тӑвас килет, салтака каятӑп, манӑн аттем-аннем ҫук, халӑхшӑн служить тӑватӑп, эпӗ ӗнтӗ уншӑн тарҫӑ мар, каялла каймастӑп, вӑйпах илсе кайсан, хама хирӗҫ ҫылӑх тӑватӑп, туршӑн та тӑватӑп», тенӗ.
Титу не пришлось долго Митьку искать; он сидел босиком в питейном доме, уже выпивши на сапоги сивухи, и громко кричал: «Не хочу служить аспиду такому, хочу царю служить, в солдаты пойду, у меня пет ни отца ни матери, за народ послужу, а уж я ему не слуга и назад не пойду, а силой возьмет, так грех над собой совершу, ей-богу, совершу».

II // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ефимкӑпа Михайло Степанович хушшинчи ҫыхӑнусем час-час пулнӑ та вӗсем нумай пулнӑ теме ҫук; вӗсем хытӑ ятланинчен, чул сарнӑ урам пӑсӑлнӑшӑн, тротуар юписем ҫӗрнӗшӗн, вӗсенчен урапасемпе ҫунасем ҫакланнӑшӑн хыттӑн юнанинчен мала иртмен; Ефимка хӑйӗн айӑпне туйнӑ та, ассӑн сывласа, урамсене чул арман, тротуарсем пулман пирки вӗсене пачах та юсаман ырӑ вӑхӑтсене аса илнӗ.
Нельзя сказать, чтобы сношения Ефимки с Михаилом Степановичем были особенно часты или важны; они ограничивались строгими выговорами, сопряженными с сильными угрозами за то, что мостовая портится, за то, что тротуарные столбы гниют, за то, что за них зацепляются телеги и сани; Ефимка чувствовал свою вину и со вздохом поминал то блаженное время, когда улиц не мостили и тротуаров не чинили по очень простой причине — потому что их не было.

I // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Анчах вӑл хыттӑн вӑрҫса тӑкнипех чарӑнчӗ.
Он ограничился грубой бранью и вышел вон, крича:

Вӑрӑ чакак // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 3–29 с.

Декорацисем тӑвакан француз управляющипе хыттӑн вӑрҫма чупса пычӗ те пӗлнӗ-пӗлмен вырӑс сӑмахӗсемпе пачах та вырӑсла мар япаласем ҫинчен калаҫрӗ; унӑн ҫӳҫӗ-пуҫӗ сапаланса кайнӑччӗ, ҫине ҫуланса пӗтнӗ сюртук тӑхӑннӑччӗ, вӑл управляющи пекех мӑнкӑмӑллӑн пӑхрӗ, князь хӑй вӑрҫнӑ пекех вӑрҫрӗ.
Француз-декоратёр прибегал крупно браниться с управляющим и ломаным русским языком говорил совершенно не русские вещи; он был растрепан, в засаленном сюртуке и так гордо смотрел, как сам управляющий, и так ругался, как сам князь.

— Мӗн кунта вӗсемпе… — хушса хучӗ вӑл, аллинчи винтовкине хыттӑн чӑмӑртаса тата хӑлхине командир ҫывӑхнерех илсе пырса.
— Что тут с ними… — добавил он, сжимая в руках винтовку, и, подавшись ухом вперед, стал ожидать ответа.

XV // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Енчӗклӗ ҫынни, чикарккӑ пӗтӗрме пӑрахса, юлташӗ ҫине ыйтуллӑн пӑхса илчӗ те хыттӑн ӳсӗрчӗ.
Тот, который стоял с кисетом, вопросительно посмотрел на товарища и резко кашлянул.

Х // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

— Кабальерос! — хыттӑн каланӑ Луис де Гарсия.
— Кабальерос! — громко сказал Луис де Гарсия.

Вунтӑххӑрмӗш сыпӑк // Сергей Мерчен. Выгодская Э.И. Алжир тыткӑнӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 112 с.

«Аха, кунта ырӑ мар ӗҫ — кавар тӑваҫҫӗ! Ирсӗр кафирсем тарма шухӑшланӑ!» — тесе тавҫӑрса илнӗ те пулӑҫӑ хыттӑн шӑхӑртса юлташӗсене чӗнсе илнӗ.
«Ага, здесь заговор! Проклятые кафиры задумали бежать!» сообразил рыбак и пронзительным свистом позвал товарищей.

Тепӗр хут ҫаплах хыттӑн каланӑ Соза.
— Так же громко повторил Соза.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Сергей Мерчен. Выгодская Э.И. Алжир тыткӑнӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 112 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика