Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Эпир унран ыйтсан вӑл пире Балабан ӑҫтине пуҫӗпе сулса кӑтартса ячӗ.

Мы спросили его, как пройти к Балабану, он мотнул головой в сторону.

Иккӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Унран, ӑна мӗн пулнине, мӗншӗн салхулланни ҫинчен ыйтма пуҫланӑ.

Стали его расспрашивать, что с ним, чего заскучал.

Гварди рядовойӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 14–27 с.

Халь акӑ, ҫавӑнтан вара темиҫе ҫул иртнӗ пулин те, Миша хӑйне кӗтсе илнӗ мӑнтӑр нимӗҫ унран мӗнле ахӑлтатса кулни ҫинчен лӑпкӑн каласа параймасть.

Даже потом, годы спустя, он не мог спокойно рассказывать о том, как хохотал ему в лицо рыжий раскормленный немец.

Гварди рядовойӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 14–27 с.

Боецсем унран: «Мӗн пулчӗ сана?» тесе ыйтнӑ.

Бойцы: «Что с тобой, чего ты?»

Гварди рядовойӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 14–27 с.

Батальон командирӗ, такам каласа панӑ тӑрӑх, ҫынран ютшӑнса пурӑнакан тӗксӗм старик ҫинчен пӗлсенех, старостӑна лартма унран лайӑх ҫын тупас ҫук, тесе шутланӑ.

Командир батальона, которому кто-то донёс о мрачном, нелюдимом старике, решил, что лучшего человека в старосты ему не найти.

Матвей Кузьминӑн юлашки кунӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 5–13 с.

Юратса кайманран та мар, ӑнланса илейменнипе пулас, колхозниксем унран пӑрӑнарах тӑнӑ.

Колхозники не то чтобы не любили, а как-то не понимали и сторонились его.

Матвей Кузьминӑн юлашки кунӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 5–13 с.

Тухтӑр кайнӑ хыҫҫӑн ачасем унран шалт кулса пӗтрӗҫ, мана ырлӑх-сывлӑх сунчӗҫ, анчах мана ҫав тери хурлӑхлӑ туйӑнса кайрӗ.

Доктор ушел, повесив палку на руку, прикоснувшись на прощание только двумя пальцами к своей старомодной шляпе.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

 — Пурнӑҫа вӑкӑртан мар, унран вӗрен.

 — Учись жизни у него, а не у буйвола.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Кабинета чӗмсӗр те тӗксӗм этем кӗрсе тӑчӗ, темшӗн эпир унран яланах шикленеттӗмӗр.

В кабинет вошел молчаливый и хмурый, как зимняя туча, человек, которого мы почему-то очень боялись.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Пушмаксене, Пашка хыткукар тесе каласран, унран вӑрттӑн хывса йӑтма та пулать.

Башмаки можно было снять незаметно от Пашки, чтобы не поднял на смех за скаредность.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

— Манӑн йытӑсем сана тивмеҫҫӗ, — пат татрӑм эп ӑна хирӗҫ, хам унран вӑйлине туйса.

— Мои тебя не тронут, — грубо ответил я, чувствуя свое превосходство.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Лайӑх пулӑҫ пулма пултаратчӗ унран…

Хороший мог бы с него выйти рыбак…

Пӗрремӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Тинӗсе инҫете каякан пулӑҫӑсем унран хӑратчӗҫ, ӑна Кавказ ҫыранӗ тӑрӑхне таҫтан ӑнсӑртран килсе лекнӗ ӑнланмалла мар сӑмахпа «гарби» тесе калатчӗҫ.

Его боялись рыбаки, уходившие далеко в море, и называли странным словом «гарби», неизвестно откуда пришедшим на Кавказское побережье.

Пӗрремӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Тен, врач унран Ясногорская ҫинчен ыйтать пулӗ.

Возможно, врач спрашивала его о Ясногорской.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Кӑвак ҫӳҫлӗ хӗрарӑм, санрота врачӗ, аллисене шӑлса, унран тем ыйтать, Черныш ӑна шӑл витӗр ответлет.

Седая женщина, врач санроты, о чем-то спрашивала его, вытирая руки, а он сквозь зубы отвечал ей.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Гварди техники ҫирӗпленсе пырать, гвардеецсем вара унран та ытларах ҫирӗп!

Крепнет гвардейская техника, а гвардейцы — и того больше!

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тӗлӗнмелле туйӑм — вӑл, ыттисенчен нимӗнпе те уйрӑлса тӑман ҫын, унччен никам та улӑхса курман питӗ ҫӳлӗ трибуна ҫине улӑхрӗ, — ҫав туйӑм унран чылайччен хӑпма пӗлмерӗ.

Удивительное ощущение — он, простой подолянин, взошел на трибуну, такую высокую, на какую до него никто еще не поднимался, — это ощущение не покидало его все утро.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем пӗр-пӗринпе пӗрремӗш аслати тата ҫумӑр хыҫҫӑн симӗс ҫутӑпа ҫутӑлса тӑракан вӑрман ҫинчен калаҫнӑ чух, Маковее вӗсем тинрех кӗрлесе иртнӗ аслати ҫинчен мар, ҫумӑрпа ҫуса тасалнӑ тата симӗс тӗспе витӗннӗ вӑрман ҫинчен те мар — пачах урӑх аслати, унран та илемлӗрех те питӗ сайра тӗл пулакан аслати ҫинчен калаҫнӑ пек туйӑнчӗ, — ӑна вӗсем иккӗшӗ ҫеҫ илтрӗҫ.

А когда они говорили между собой о первом громе и о лесе, вспыхнувшем после дождя зеленым сияньем, Маковею казалось, что они разговаривают не о том громе, который только что прокатился, и не о лесе, вымытом дождем и зазеленевшем вблизи, а о другом громе, более прекрасном, редчайшем, — его слышали только они двое.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсем, шухӑшӗсемпе унпа калаҫса, унран канаш ыйтса, вырӑнтан хускалман ҫӑлтӑр тӑрӑх ҫула тӗрӗслесе пӑхнӑ пек, хӑйсен совеҫне тӗрӗслесе, пӗр чӗнмесӗр тӑраҫҫӗ.

Они молчали, обращаясь мысленно к нему, спрашивая у него совета, проверяя по его образу свою совесть, как проверяют дорогу по неподвижной звезде.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑл кама асра тытнине тавҫӑрса илсе, Черныш унран нимӗн те ыйтмарӗ.

Черныш не спросил, догадываясь, кого она имела в виду.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.