Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Канаш, пулӑшу, анализ, ертӳлӗх, лӑпкӑлӑх-ҫирӗплӗх, ӑс-тӑн — ҫаксем пурте вӑрттӑн, ютшӑнчӑк лайӑхлӑха сӑнарлакан питпе позӑра курӑнаҫҫӗ.

Совет, помощь, анализ и руководство, хладнокровие и мудрость — все дано в этом лице и позе, выражающих замкнутое совершенство.

X сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 229–414 с.

Пӗтӗмӗшле вӑл ютшӑнчӑк ҫын пек туйӑнать.

Вообще он производил впечатление замкнутого человека.

XVIII сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 7–227 с.

Мана ютшӑнчӑк куҫӗсемпе тӗсесе ҫак ҫын манпа пӗрле тухнӑ Гез ҫинелле тирӗнчӗ:

Осмотрев меня замкнутым взглядом, этот человек сказал вышедшему со мной Гезу:

V сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 7–227 с.

Пире эпир иксӗмӗр те ютшӑнчӑк тата мӑн кӑмӑллӑ пулни ҫывӑхлатрӗ; анчах малтанхи ҫепӗҫ туйӑмсем кӗҫех чӑл-пар арканчӗҫ.

Нас сблизило то, что оба мы были людьми замкнутыми и высокомерными; более нежное чувство оказалось крайне непрочно.

I. Биографи // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 385–426 с.

Манӑн, ылтӑн сӑнчӑр патӗнчи сцена кӳнтеленӗн, халӗ Дигэне ҫамрӑк хӗрарӑмӑн ютшӑнчӑк сӑнарӗнче курма тивет, — хуҫа тӗлӗшпе хӑйне еплерех тытни кӑмӑллӑ хӑна лару-тӑрӑвӗпе уҫӑмланать.

Мне, свидетелю сцены у золотой цепи, довелось видеть теперь Дигэ в замкнутом образе молодой дамы, отношение которой к хозяину определялось лишь ее положением милой гостьи.

XIII // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–163 с.

Ҫапла вӑл пӗр вӑхӑт кил хуҫин ютшӑнчӑк сӑн-питне тӗсесе сӑнарӗ.

Так он стоял несколько времени, присматриваясь к замкнутому лицу хозяина.

IV // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 98–108 с.

Унӑн шалти пурнӑҫӗ кирлӗ чухне хупӑ, питӗрӗнчӗк, тулашри вара — хӑй те ютшӑнчӑк, ыттисене те илӗртмест.

Внутренняя его жизнь по необходимости замкнута, а внешняя состоит во взаимном отталкивании.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 347–370 с.

— Вӑл ютшӑнчӑк кӑмӑллӑ, хӑйне мӑнна хуракан ҫын пулма кирлӗ, вӑл нимӗн те ҫухатмасть, — хӑйӗнпе хӑй калаҫрӗ Гнор.

«Это должен быть очень замкнутый и высокомерный человек, ему терять нечего», — сказал Гнор.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 301–345 с.

— Эпӗ тытӑнкӑллӑ ҫын… — терӗ Энниок Гнор хуравӗ ҫителӗклех тивӗҫтерменнӗн пуҫӗпе сулкаласа, — тытӑнкӑллӑ, ютшӑнчӑк тата кирлӗ-кирлӗ маршӑнах пӑшӑрханатӑп.

— Я — сдержанный человек, — сказал Энниок, качая головою, как будто ответ Гнора не вполне удовлетворил его, — сдержанный, замкнутый и мнительный.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 301–345 с.

Кунсӑр пуҫне — Лонгрен ҫынпа хутшӑнмасӑр пурӑнни элекӗн тискер те урмӑш чӗлхине ҫул уҫса пачӗ; матрос таҫта такама вӗлерни, шӑпах ҫакӑншӑн ӑна карап ҫине текех ӗҫлеме йышӑнманни, вӑл вара хӑй «тискер ӗҫ тунӑшӑн ӳкӗнсе асапланнӑран» яланах салху, ютшӑнчӑк пулни ҫинчен калаҫма тытӑнчӗҫ.

К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его больше не берут служить на суда, а сам он мрачен и нелюдим, потому что «терзается угрызениями преступной совести».

I. Ӑрӑмҫӑ пӗлтерни // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремёш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 9–90 с.

Чебышев хӑйӗн турилкки ҫине, вӑрӑ-хурахсен ӗҫки-ҫикинче ларнӑ пек, ютшӑнчӑк сӑн-питпе пӑхса ларать.

Чебышев сидел, глядя в тарелку с таким лицом — точно на пиру у разбойников.

2 // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Толстой, А.Н. Ҫӑкӑр: Царицына оборонӑлани: повесть. — Шупашкар: ЧАССР государство издательстви, 1941. — 244 с.

Анчах та каччӑпа хӗршӗн кӗҫӗрхи вӑрман тӗксӗм те, ютшӑнчӑк та мар, чӗрисенчи хӗп-хӗпӗртикле, янкӑр, хӗвеллӗ.

Но для парня и девушки этот ночной лес не мрачный и не чужой, а веселый, ясный, солнечный.

4 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Юнашарах — вӑрман, тӗксӗм, ютшӑнчӑк вӑрман.

Рядом — лес, темный, чужой лес.

4 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

Ҫак чӗмсӗр ютшӑнчӑк ҫын матроссемпе хутшӑнмарӗ, хӑй ӗҫне вара аванах туса пычӗ.

Этот молчаливый, замкнутый человек сторонился товарищей, но дело свое знал неплохо.

Иккӗмӗш сыпӑк // Роза Митрушкина. Жюль Верн. Вунпилӗк ҫулхи капитан. Роман. Куҫараканӗ Митрушкина Р. М. Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1984 ҫул, 304 с.

Хлебников ун ҫине ҫухалса кайнӑ, ютшӑнчӑк куҫпа пӑхрӗ те ҫавӑнтах пӑрӑнса тӑчӗ.

Хлебников поглядел на него растерянным, диким взором, но тотчас же отвернулся.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫитменнине тата, чи ютшӑнчӑк, мӗнпур тискер кайӑкран алла чи вӗренменни.

И притом самый дикий, самый неприручимый из всех зверей.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кунта пач та айӑплассинчен хӑрани марччӗ, паллах ӗнтӗ, тӳркӑмӑллӑхпа ӳкӗнӳ те марччӗ ку, шӑп та шай «куҫ пӑвни» хӑйччӗ, ҫитӗннисем тӑвакан ҫав тери мӑнаҫлӑ та тавҫӑрса пӗтерме ҫукла хӑтланусен умӗнчи тӗшмӗшле сехӗрленӳ евӗрскер, ютшӑнчӑк, тискер кайӑкла ҫын шаманӑн асамлӑ ҫаврашки умӗнче хисеплӗн чӗтӗресе тӑнӑ чухнехи пекскер.

Здесь был не страх наказания, и, конечно, не добросовестность и не раскаяние, а именно гипноз, нечто вроде суеверного страха перед могущественными и непостижимыми действиями взрослых, нечто вроде почтительного ужаса дикаря перед магическим кругом шамана.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тепӗр чух, ӑна мӗн те пулин тӑнлантарса пама йывӑртарах вӑхӑтсенче, ман шутпа, унӑн ҫурма ютшӑнчӑк пуҫӗшӗн тавҫӑрса пӗтерме ҫукларах пек туйӑнакан самантсенче (хӑш чух вӗсем хамшӑн та пит паллах марччӗ-ха), вӑл ҫӑткӑнланса паракан ыйтусене хирӗҫлеме пӑхаттӑм эпӗ: «Куратӑн-и мӗнлерех… Каласа параймӑп эпӗ сана куна… Ӑнланса пӗтереймӗн эсӗ мана», — текелеттӗм.

Иногда, затрудняясь объяснить ей что-нибудь, слишком, по моему мнению, непонятное для ее полудикарской головы (а иной раз и самому мне не совсем ясное), я возражал на ее жадные вопросы: «Видишь ли… Я не сумею тебе этого рассказать… Ты не поймешь меня».

VI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Ҫапларах туйӑнма пуҫларӗ вара мана: ҫулсем, вуншар ҫул хушши тӑсӑлӗ ҫак пӑсӑк каҫ, ман вилӗм ҫитичченех тӑсӑлӗ, ҫакнашкалах чӳрече тепӗр енче ҫил ӗхӗрӗ, симӗс тӗслӗ начаркка абажур айӗнче ҫав-ҫавах лампа тӗксӗммӗн ҫунӗ, эпӗ хам пӳлӗм тӑрӑх ҫакӑн евӗрлех пӑлхавӑррӑн каллӗ-маллӗ утӑп, кӑмака патӗнче ҫаплах чӗмсӗр те тӗмсӗлсе тӗсенӗ Ярмола ларӗ — ӑнланса пӗтерме ҫукла, маншӑн ютшӑнчӑк чӗрчун, тӗнчери пур япала тӗлӗшпе те сӳрӗкскер: килӗнче ҫемйи выҫӑ ларни те, ҫил ахӑрса алхасни те, мана чун-чӗре таранах хырса ҫиекен тунсӑх пусса илни те ним мар уншӑн.

И начинало мне представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола — странное, чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной, разъедающей тоске.

II сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Анчах… те Переброд хресченӗсем хӑйсем ҫынпа явӑҫма юратсах каймаҫҫӗ, темле ҫав тери ютшӑнчӑк, те эпӗ хам ӗҫ-пуҫа пуҫарса яма пултарайманскер, мана курсан, вӗсем ҫӗлӗкӗсене таҫтан-аякранах хываҫҫӗ те, хампа танлашсан: «Гай буг», мӑкӑртатаяҫҫӗ тӗксӗммӗн, — «Турӑ пулӑштӑр» тенине пӗлтерет пулас ӗнтӗ ку, — манӑн вӗсемпе хутшӑнасси мӗнпурӗ те ҫакӑ ҫеҫ.

Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, — отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать «Помогай бог».

I сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.