Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Матрос чӗннӗ сасӑ кашнинче халӑха хумхантарнӑ, шыв хӗрнелле, паршӑсем ҫывӑхнелле туртнӑ.

И каждый вызов, каждый окрик матроса так и шатали эту толпу, так и тянули ближе к берегу, ближе к баржам.

II // Михаил Акимов. Николай Телешов. Нуша. Михаил Акимов куҫарнӑ. Хусан, 1906. — 19 с.

Халӑх чӗрисем хытӑран хытӑ пӑлханса пынӑ, ҫынсем хытӑран хытӑ хумхана пуҫланӑ; пурте мӗнле те пулсан йӑнӑш пуласран, паршӑсем ҫине халӑх тулнӑ, урӑх лартма ниӑҫта та вырӑн ҫук тесе каласран хӑранӑ.

Народ волновался, все более, все сильнее; оживление, спешка и суетня все крепче охватывали настрадавшиеся сердца; боялись, как бы не вышло ошибки, как бы не объявили, что баржа полна, что сажать больше некуда.

II // Михаил Акимов. Николай Телешов. Нуша. Михаил Акимов куҫарнӑ. Хусан, 1906. — 19 с.

Ҫынсене паршӑсем ҫине кӳртме тытӑннӑ.

Прием начался.

II // Михаил Акимов. Николай Телешов. Нуша. Михаил Акимов куҫарнӑ. Хусан, 1906. — 19 с.

Шыв хӗрринченн паршӑсем ҫине кӗме пӗр начар кӗпер пулнӑ; вӑл кӗпер ҫинче пӗр «переселенный» теекен хушаматлӑ чиновник тӑнӑ, тата тӗс кайнӑ тумтирлӗ студент, тата шурӑ, кӗске тумтирсемпе икӗ матрос тӑнӑ, вӗсенчен пӗрин аллинче хут, тепӗрин аллинче шут пулнӑ.

На жиденьком помосте, соединявшем берег с баржей, стоял чиновник, по народному прозвищу, «переселенный», стоял студент в полинявшем мундире и два матроса в белых куртках, — один с тетрадью, другой с счетами.

II // Михаил Акимов. Николай Телешов. Нуша. Михаил Акимов куҫарнӑ. Хусан, 1906. — 19 с.