Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Анчах унӑн ывӑлӗ йӗмен ӗнтӗ: ашшӗн тӑртанса кайнӑ ҫӗр сӑнлӑ пичӗ ӑна сехӗрлетсе янӑ, ҫак сехӗрлетӳ унӑн чунне, ҫылӑхлӑ ҫыншӑн йӗрекен чиркӗвӗн салхуллӑ музыкӗпе шӑварӑннӑскерне, кӑштах урӑлтарнӑ.

Но его сын уже не плакал: ужас возбудило в нем черное, вспухшее лицо отца, и этот ужас несколько отрезвил его душу, упоенную тоскливой музыкой плача церкви о грешном сыне ее.

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Игнат Гордеевӑн тупӑкӗ хыҫҫӑн, пӗлӗт пек тусан кӑларса, темӗн чул халӑх хуп-хура курӑнса шӑвӑннӑ, пуп таврашӗсен ризисем ылтӑннӑн-кӗмӗллӗн йӑлтӑртатса пынӑ, васкавсӑр хускавӑн пусӑрӑнчӑк шавӗ архиерей хорӗн уявлӑ музыкӗпе хутшӑнса кайнӑ.

В туче густой пыли за гробом Игната Гордеева черной массой текла огромная толпа народа; сверкало золото риз духовенства, глухой шум ее медленного движения сливался с торжественной музыкой хора архиерейских певчих.

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.