Шырав

Шырав ĕçĕ:

вӑрмансем (тĕпĕ: вӑрман) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Малик, ҫак пӗчӗк салтак вӑрмансем тӑрӑх нумай вӑхӑт хушши аташса ҫӳренӗ хыҫҫӑн йӑлтах ҫар сӑнне ҫухатнӑскер, отряд ҫумне тинтерех ҫеҫ пӗрлешнисенчен хӑшпӗрисен шухӑшне пӗлтернине ҫавӑнтах ӑнланса илнӗ.
Малик понял, что этот маленький, совершенно потерявший военный облик за долгие дни скитаний по лесам солдат сказал то, что думали некоторые из тех, кто недавно пристал к отряду.

Эпос хывӑнни // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 75–96 с.

Вӑрмансем тӑрӑх аташса ҫӳренӗ кунсенче ҫӗтӗлсе те ҫунса шӑтнӑ шинельсемпе, пилоткӑсемпе, вут хӗрринче тӗтӗмпе тӗтӗрнӗ питлӗ ҫынсем ура ҫинче те аран-аран тӑнӑ, вӗсен путса кӗнӗ куҫӗсем сив чир тытнӑ чухнехи пек йӑлтӑртатнӑ.
В шинелях и пилотках, разорванных и прожжённых в дни лесных скитаний, с заросшими, закопчёнными у костров лицами, на которых из потемневших впадин лихорадочно сверкали глубоко запавшие глаза, они еле стояли на ногах.

Ҫын кӗмен сӗм вӑрмансем, унта тӗрлӗ йышши тискер кайӑк та упа, Кавказ тигрӗсене те тӗл пулма пулать.
Там уже неизведанные дебри, где можно встретить разных хищных зверей, даже медведей и кавказских тигров.

Пӗрремӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Пирӗн салтаксемпе тӑшман салтакӗсен чун-хавалӗ пӗрешкел маррине, дисциплина шайӗ тӗрлӗ пулнине, тип варӑн ик айккинчи вӑрмансем тӑшмана маневрсем тума чӑрмантарнине, — ҫавсене пурне те Самиев подполковник палӑртрӗ, шута илчӗ.
И разное моральное состояние личного состава, и разный уровень дисциплинированности, и даже леса, обступившие балку, ограничивавшие врагу возможность маневра, — все это отметил и учел подполковник Самиев.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сулахай енчен айлӑмалла нумай километра вӑрмансем тӑсӑлса кӗреҫҫӗ; вӗсем айлӑма икӗ енчен хупӑрласа тӑрса, симӗс ярӑмсемпе инҫене, тусем ҫинелле тӑсӑлаҫҫӗ.
Справа в лощину на многие километры врезались леса, обступившие ее с двух сторон, тянувшиеся зелеными ярусами далеко в горы.

Вӑрмансем тӗлӗнмелле мирлӗ ешереҫҫӗ; шоссе, кӑнтӑрла тӗлӗнче тинӗс ҫине ӳкнӗ хӗвел ҫулӗ пек йӑлтӑртатса, инҫетелле каять.
А леса зеленели удивительно мирно, а села мелькали приветливо, а шоссе уходило вдаль, сверкая, как солнечная дорога в полдень на море.

XXVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Автострадӑн сылтӑм енче сывлӑмпа витӗрех ҫӑвӑннӑ вӑрмансем ешӗл ҫулҫӑсен шӑршине сараҫҫӗ.
Справа над автострадой нависали леса, насквозь промытые росой, пропахшие свежей зеленью.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Снаряд уйсем ҫийӗн инҫене вӗҫсе улӑхрӗ, унӑн сасси ҫырансем, вӑрмансем тата варсем тӑрӑх янӑраса кайрӗ.
Пролетел далеко над полями, и эхо еще долго перекатывалось в берегах, в лесах и оврагах.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Часах батарейӑсем тӑнӑ вырӑнсем, окопсем, вӑрмансем пушанса юлчӗҫ…
Вскоре все опустело: окопы, леса, многочисленные стоянки батарей…

Ҫӗр пӑсланнине, вӑрмансем йӑсӑрланнине куратӑн-и?
Взгляни, как парует земля, как дымятся леса!

XIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

«Эсӗ вӗҫсе пынӑ ҫӗрте вӑрмансем ешерчӗҫ, вӗсем ҫийӗн ҫамрӑк аслати кӗрлерӗ!
«И где ты пролетала, там леса зеленели, а небо над ними гремело молодым громом!

Вӑрманта ҫуркунне сӗрлет, Маковейӑн тӑвӑр, нӳрӗ окопне пырса пӑхать, ӑна хӑй патне пыма чӗнет: пӑрах, каччӑ, кӗреҫӳне, хӑвӑн шӑтӑкунтан ҫут тӗнчене сиксе тух та, ҫеҫенхирсем — вӑрмансем тӑрӑх яра парӑпӑр!
Гудит весна в лесу, заглядывает в тесный, пронизанный сыростью окоп Маковея, зовет-вызывает: бросай лопату, хлопец, выпорхни из своей норы на свет божий, махнем степями-лесами!

XVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Самолетсем аяла анмасӑрах бомбӑсем пӑрахрӗҫ те, янӑравлӑ вӑрмансем йынӑшса ячӗҫ.
Не опускаясь, самолеты капнули косыми бомбами, и гулкие леса застонали.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ӑшӑннӑ уйсемпе вӑрмансем, витӗр курӑнакан ӑрша юхӑмӗсене пӗлӗтелле ярса, тулли кӑкӑрпа сывлаҫҫӗ.
Теплые поля, разогретые леса дышали полной грудью, посылая к небу прозрачные струи марева.

Тусен ҫап-ҫара тӑррисем, сӗм-сӗм вӑрмансем, тӗттӗм ту хушӑкӗсем, тӗпсӗр ҫырмасем, юхтарса ҫӑвакан ҫумӑрсемпе шӳсе кайнӑ ҫулсем, кашни сехетсеренех сарӑлса пыракан кӑпӑклӑ, чарусӑр шыв юххисем.
Голые вершины сопок, темные массивы лесов. Ущелья. Пропасти. Размытые проливными дождями дороги. Бешеные пенистые потоки, разбухавшие с каждым часом.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫитӗнсе ҫитнисем заводсемпе фабрикӑсенче, колхозсемпе совхозсенче ӗҫлеҫҫӗ, электростанцисем тӑваҫҫӗ, юханшывсемпе тинӗссене каналсем туса пӗрлештереҫҫӗ, пушхирсене шӑвараҫҫӗ, вӑрмансем лартаҫҫӗ.
Взрослые работают на заводах и фабриках, в колхозах и совхозах, строят электростанции, соединяют каналами реки и моря, орошают пустыни, насаждают леса.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Наум Любимов. Носов Н.Н. Витя Малеев шкулта тата килте: повесть; Н.Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 202 с.

Витӗр курӑнакан вӑрмансем кӑвак пӗлӗт айӗнче тап-таса тӑраҫҫӗ.
Леса стояли прозрачные, чистые под голубым небом.

Пӗр кун пыраҫҫӗ, анчах чӳрече тул енче ҫаплах вӑрмансем, шурӑ, шурӑ, шурӑ вӑрмансем.
Ехали день, а за окном все леса, все бело, бело, бело…

Ҫап-ҫара чул сӑртсем йӑлтӑртатни, ула-чӑла вӑрмансем сийӗн-сийӗн ӳсни, трансильванецсен керменсем пек ҫӳлӗ, анчах ансӑр ҫурчӗсенчен тӑракан ту ҫинчи ял-хуласем — ҫаксем пурте шалт тӗлӗнтерекен акӑш-макӑш капӑр картина пулса тӑраҫҫӗ.
Блеск оголенных скал, пестрые ярусы лесов, горные поселки с узкими и высокими, как терема, деревянными домами трансильванцев, — все сливалось в величественную картину, поражавшую своей роскошной декоративностью.

I // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑрмансем хӗвел айӗнче илемлӗ, анчах вӗри мар ҫулӑмпа ялкӑшаҫҫӗ.
Леса пылают под солнцем пышным, нежарким пламенем.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика