Шырав

Шырав ĕçĕ:

Петра (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

«Покорно просим вас, милостиваго великаго государя Петра Федоровича, чтоб нам изволили показать, на каком быть основании.
Куҫарса пулӑш

Улатӑр // Юхма Мишши. Юхма М. Кӑвал ҫӗмрен: историлле роман. — Шупашкар: «Вучах» библиотеки, 1998. — 352 с.

Вокзалра, хӑйӗн тӑванне Петра ӑсатнӑ майпа, атте темиҫе черкке эрех ӗҫрӗ.
На вокзале, провожая своего брата Петра, отец выпил с ним несколько рюмок водки.

VII сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Гайдар А.П. Шкул: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 166 с.

— Мӗнле Петра вӑл?
— Какого это Петра?

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

— Петра арестленӗ.
— Петра арестовали.

— Ну-ка, пӑрӑнар, Петра.
— А ну-ка, свернем, Петра.

XXII сыпӑк // Петр Золотов. Мстиставлский С.Д. Курак — ҫурхи кайӑк: повесть. Вырӑсларан П. Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 366 с.

Зятьков Петра пӗлеттӗм эпӗ.
Знавал я Зятькова Петра.

Иккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Петра Алексей студентсен тавлашӑвӗсене ним чӗнмесӗр, тимлӗн итлени тӗлӗнтернӗ, вӑл сайра хутра кӑна ывӑлӗ майлӑ пулса каланӑ:
Петра изумляло молчаливое внимание Алексея к спорам студентов, он лишь изредка поддерживал сына:

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Шӑллӗ хаваслӑн калаҫнине итленӗ май, вӑл ҫак ҫын хӑйӗнчен пуян тата, тен, унран ӑслӑрах ҫынсене, пӗтӗм ҫӗршыври суту-илӗве алӑра тытса тӑракан ҫынсене темле майпа хӑйне хисеплеттерни ҫинчен шухӑшларӗ; тепӗр шӑллӗ, монастырте пытанса, ӑслӑ та тӗрӗс ҫын ятне илет, анчах та ӑна, Петра, ӑнсӑртран пулакан ӗҫсем тытса ҫураҫҫӗ.
Под оживлённый говорок брата он думал, что вот этот человек достиг чем-то уважения и дружбы людей, которые богаче и, наверное, умнее его, они ворочают торговлей всей страны, другой брат, спрятавшись в монастыре, приобретает славу мудреца и праведника, а вот он, Пётр, предан на растерзание каким-то случаям.

Пӑхӑр пек сӑнлӑ полицейски Петра ура ҫине тӑратса: — Харкашма-вӑрҫма юрамасть, — терӗ.
Меднолицый полицейский поставил Петра на ноги, говоря:

Хура Степан ӑна урисенчен аялалла туртса антарчӗ, таҫталла ҫавӑтса кайрӗ: лавккасенчен, караван-сарайран перссен, тутарсен, бухарецсен ушкӑнӗ чупса тухрӗ; сарӑ халат тата симӗс чалма тӑхӑннӑ старик Петра туяпа юнарӗ:
Чёрный Степан схватил его за ноги, стащил вниз, куда-то повёл; из лавок, из караван-сарая сбежалась толпа персов, татар, бухарцев; старик в жёлтом халате и зелёной чалме грозил Петру палкой.

Петрӑн ҫывӑрас килмест, хутран-ситрен вӑрӑмтунасем ҫырткалаҫҫӗ, стена хыҫӗнче виҫӗ саспа темле ҫынсем мӑкӑртатрӗҫ; Петра вӑл ҫынсем — пекарь Мурзин, ури ыратакан купец тата кастарнӑ арҫын сӑнлӗ ҫын пулнӑ пек туйӑнчӗ.
Не спалось, покусывали комары, за стеною бормотали в три голоса какие-то люди, Пётру подумалось, что это, должно быть, пекарь Мурзин, купец с больною ногой и человек с лицом скопца.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ку калав Петра кулӑшла пек туйӑнчӗ, вӑл, унӑн шӑллӗне мӗскӗн ҫын пек кӑтартса парса, аслӑ Артамонова кӑштах лӑплантарчӗ.
Рассказ показался Петру смешным и, выставив брата в жалком виде, несколько успокоил Артамонова старшего.

Никита, кулнӑ чухнехи пек, ҫӑварне чалӑштарчӗ, хӑйӗн тӗксӗм кӑвак сухалне ывҫи ӑшне пуҫтарса тытрӗ те, кулма чарӑнса, тӗттӗмлӗхре малаллах калаҫрӗ; унӑн сӑмахӗсем Петра хускатса ячӗҫ, унӑн ытларах пӗлес туйӑм ҫуралчӗ, ҫав вӑхӑтрах вӑл темле хӑрушӑ япала пуласса кӗтрӗ.
Никита усмешливо растянул рот, собрал серую бородку свою в горсть и стёр ею усмешку, продолжая сеять в сумрак слова, которые, толкая Пётра, возбуждали в нём и любопытство и настороженное ожидание опасного.

Петра унӑн сӑмахӗсенче темле йӳҫек япала пурри туйӑнчӗ.
В его словах Пётру послышалось что-то горькое.

Шӑллӗне вӑл тӑватӑ ҫул курман ӗнтӗ; юлашки тӗлпулу вӗсен кичем те типӗ пулнӑ: Петра вӑл хӑйӗн патне пынӑшӑн курпун кӑмӑлсӑр пулнӑ пек туйӑннӑ; шӑллӗ темле хутланнӑ, кӑмӑлсӑрланнӑ, улитка шапа хуранне пытаннӑ пек, пытанма тӑрӑшнӑ; йӳҫек сасӑпа вӑл турӑ ҫинчен, хӑй ҫинчен тата тӑванӗсем ҫинчен мар, монастырь нушисем ҫинчен, турра кӗлтӑвакансем тата халӑх чухӑнлӑхӗ ҫинчен ҫеҫ калаҫнӑ, ҫитменнине тата сӳрӗккӗн, хӑйне ирӗксӗрлесе калаҫнӑ.
Он не видел брата уже четыре года; последнее свидание с Никитой было скучно, сухо: Петру показалось, что горбун смущён, недоволен его приездом; он ёжился, сжимался, прячась, точно улитка в раковину; говорил кисленьким голосом не о боге, не о себе и родных, а только о нуждах монастыря, о богомольцах и бедности народа; говорил нехотя, с явной натугой.

Чуна ыраттаракан шухӑшсем витӗр, тӗтӗм йӗрӗ пек, тата темле урӑх, ют шухӑшсем тухса пычӗҫ, вӗсене ҫумӑр шывӗ пӑшӑлтатса каланӑ пек пулчӗ, вӗсем Петра хӑйне тӳрре кӑларма кансӗрлерӗҫ.
Сквозь горечь его размышлений струйкой дыма пробивались ещё какие-то другие, чужие мысли, их как будто нашёптывал тёмный шумок дождя, и они мешали ему оправдать себя.

Петра ывӑлӗпе иккӗшӗн хушшинче мӗн пулни ҫинчен каласа пама намӑс пулчӗ; вӑл мӑкӑртатрӗ кӑна: — Ачасемпе — ятлаҫмаҫҫӗ, вӗсене ятлаҫҫӗ.
Было стыдно рассказать о том, что произошло у него с сыном; он проворчал: — С детями — не ругаются, их ругают.

Ҫавӑн пек кӗленче витӗр кулни Петра тарӑхтарса ячӗ.
Эта стеклянная улыбка вызвала у Петра раздражение.

Зинаида укҫашӑн ытла та ҫӑткӑн пулни, вӑл пӗрмай укҫа ыйтни Петра часах унтан сивӗтме пуҫларӗ; Зинаида ашшӗнчен те ҫӑткӑнрах пулнӑ.
Его скоро стала отталкивать от Зинаиды её назойливая жадность к деньгам, попрошайничество; это было выражено в ней более резко, чем у отца.

Петра хӑйне вӑл темле пысӑк кушак аҫи евӗрлӗ чӗрчун пулса тӑнӑ пек туйӑнать, ӑна ӑшӑ та лӑпкӑ, кил хуҫи-хӗрарӑм ӑна юратать, кӑмӑлпах ачашлать, ӑна урӑх нимӗн те кирлӗ мар.
Пётр видел себя чем-то, подобным большому коту; ему тепло и спокойно, хозяйка любит его, охотно ласкает, и больше ему ничего не нужно.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика