Шырав

Паня

Лида, Паня тата Стеша кунта, сӑрт хӗррипе Голиковсен кил хушшинче чылайччен утса ҫӳрерӗҫ, анчах арҫын ачасем хытӑ хӗрсе тавлашнӑ пирки вӗсене асӑрхамарӗҫ.
Девочки Лида, Паня и Стеша давным-давно прогуливались здесь между кручей и голиковским домом, но в пылу споров ребята их не заметили.

Ялта ашкӑнчӑк Паня ачасене аслӑ урам тӑрӑх виҫӗ хут чуптарса ҫаврӑнчӗ.
Тут озорная Паня прокатила ребят по главной улице.

— Ну, хӑпарса ларӑр, — кӑшкӑрчӗ Паня, — хисеплесе катаччи чуптарӑп!
— Ну, залезай, — крикнула Паня, — прокачу с почетом!

Урапа ҫинче, пысӑк арҫын атти тӑхӑннӑ ҫӳллӗ хӗр — Паня Кашина, урисене чарса, тилхепене ҫирӗп тытса тӑрать.
На передке, широко расставив ноги в больших мужицких сапогах и крепко держа вожжи, стояла рослая девушка Паня Кашина.

Пурте Ганя та Паня, Паня та Ганя теҫҫӗ.
Теперь только и слышалось: Ганя да Паня.

Паня-Ганя

Серьги кунӗ-кунӗпе Тумлам патӗнчен тухмарӗ, иккӗшӗ пӗрле вӗсем ҫав Ганя мӗнлерех ҫын-ши, вӗсене, ватӑ ҫынсене, хисеплӗ-ши вӑл тата хальччен ҫемҫе кӑмӑллӑ та тимлӗ ача пулнӑ Паня йӑлтах арӑмӗн аллине кӗрсе ӳкмӗ-ши тесе кулянчӗҫ.
А Серьга целыми днями просиживал у Капли, гадая вместе с ним, какова она, та Ганя, будет ли она уважать их, стариков, устоит ли перед ее капризами нежный и внимательный к ним Паня?

Паня ун чух хӑвӑрт пуҫтарӑнчӗ те тухса кайрӗ, ваттисене пӑлхантарса хӑварчӗ.
Паня собрался немедленно, оставив стариков в крайнем смятении.

Шӑп тепӗр уйӑхран, Выселкӑна таврӑнсан, Паня унран ҫыру илнӗ.
Ровно через месяц, уже в Выселках, Паня получил от нее письмо.

Ҫитменне тата, Паня хӑй те Выселкӑран ниҫта та каясшӑн пулман.
К тому ж Паня и сам — дед хорошо знал про то — ни за что не согласился бы покинуть свои Выселки.

Серьга Волгушов та пӗрре мӑнукне хуланалла шӑвӑнмалла тесе систернӗччӗ, анчах вӑл ҫакна чӗре хушнипех каламарӗ: мӗншӗн тесен ватлӑхра вӗсене канлӗх параканӗ те, сӑмахсӑр ҫӑкӑр ҫитерекенӗ те Паня ҫеҫ пуласса вӑл лайӑх пӗлнӗ.
Серьга Волгушов тоже один раз намекнул было внуку, чтоб и он подавался в город, но сделал это неискренне: Паня, пожалуй, был единственный, кто мог, не тяготясь этим, покоить старость деда и бабушки, кормить их, не попрекая куском хлеба.

Паня стариксемпе пӗрле пӗчӗк ҫеҫ черкке ӗҫрӗ те вӗсене хӑварса тухса кайрӗ: мучисем пӗр-пӗринпе сӑмах ваклама юратнине лайӑх пӗлет вӑл, уйрӑмах сӗтел ҫинче тин пуҫланӑ эрех кӗленчи пулсан, сӑмахӑн вӗҫӗ-хӗрри курӑнмасть.
Паня выпил со стариками совсем малую стопку и удалился, оставив дедков одних, зная, как любят они потолковать промеж себя, особенно когда на столе стоит только начатая бутылка.

Таврӑнасса Паня кӗскерех ҫулпа та таврӑнма пултарнӑ ӗнтӗ, анчах унӑн тӗп хулана кӗрсе курас килнӗ!
Паня мог бы избрать для своего возвращения путь покороче, но больно уж ему захотелось побывать в столице!

Вун пилӗк ҫул тултарсан Паня тракторист, вун ҫиччӗре комбайнер пулса тӑнӑ.
В пятнадцать лет Паня стал трактористом, а в семнадцать — комбайнером.

Паня ҫак вӑхӑтра тем урӑххи ҫинчен шухӑшланӑ.
Паня между тем думал про что-то свое.

Паня пӗкӗрӗлсе пӗрине илме тӑнӑ та пӳрнисене пӗҫертсе янӑ, вара пӗтӗм ӳт-пӗвӗпе чӗтрене ерсе, тимӗр татӑкне ҫӗлене ывӑтнӑ пек ывӑтса янӑ.
Паня наклонился над одним, поднял было, но обжег пальцы и, весь содрогнувшись, будто в руках у него оказалась гадюка, с отвращением бросил далеко от себя.

Комбайнер, ҫамрӑк мар, хавшакрах сывлӑхлӑ ҫын, бомба ҫурӑлнӑ вырӑна чупнӑ, ун хыҫҫӑн — хӑрушӑ аслати сассине илтсе вӑраннӑ Паня.
Комбайнер, пожилой, и не совсем здоровый человек, побежал к месту взрыва, а за ним и разбуженный страшным громом Паня.

Тӑр-ха, Паня!..
Вставай-ка, Паня!..