Шырав

Ногайцев

Ногайцев шурӑмпуҫ шуралса киличченех пӗртӑван Мелеховсене Донец леш енне пыма ӳкӗтлесе ларчӗ.
Ногайцев просидел до белой зорьки, все уговаривая братьев Мелеховых ехать за Донец.

Ногайцев мӑйӑхӗ ҫумне шӑнса ларнӑ пӑр шереписене чӗпӗте-чӗпӗте иртсе ҫӳп шӑтӑкне ывӑтрӗ, тӗпне тир ҫӗленӗ пысӑк ҫӑматтисемпе тӑпӑртаткаласа, васкамасӑр хывӑна пуҫларӗ.
Ногайцев, содрав с усов, покидал к порогу сосульки, потопал ногами в огромных, подшитых кожей валенках, не спеша стал раздеваться.

Вара тин Петропа ыттисем ҫак ҫын хӑйсен тачӑ мар хурӑнташӗ, Сингин хутор казакӗ, таврара пурте пӗлекен чаплӑ юрӑҫ тата эрех пӑкки Макар Ногайцев иккенне палласа илчӗҫ.
И тут только Петро и все остальные угадали дальнего родственника, Макара Ногайцева, — казака с хутора Сингина, — известного во всем округе редкостного песенника и пьяницу.