Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Муций инҫетри ҫӗрсенчен илсе таврӑннӑ ют йӑла-пӑла, паллӑ марри, ҫӗнни — пур тухатмӑшла ӑслайсем, юрӑсем, тӗлӗнмелле эрехсем, ҫав чӗлхесӗр малаец, Муцийӗн йӗрӗнтермӗш шӑршӑ ҫапнӑ тум-тирӗсем, ҫӳҫӗ, сывлӑшӗ — йӑлтах ӑна йӑлӑхтарса ҫитерчӗ, шанми турӗ, тен, шиклентерчӗ те.

Все то чуждое, неизвестное, новое, что Муций вынес с coбою из тех далеких стран и что, казалось, вошло ему в плоть и кровь, — все эти магические приемы, песни, странные напитки, этот немой малаец, самый даже пряный запах, которым отдавало от одежды Муция, от его волос, от его дыхания, — все это внушало Фабию чувство, похожее на недоверчивость, пожалуй, даже на робость.

VI // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Валери ҫакна асӑрхарӗ, ҫапах та Муцийӗн пӗтӗм хӑтланкаларӑшӗнче халиччен курманнине, юттине курнӑран нимех те шарламарӗ: «Индире вӑл пӗр-пӗр ҫӗнӗ тӗн йышӑнман-ши е унта вӗсен йӑли-йӗрки ҫапла-ши?» — тесе шухӑшларӗ ҫеҫ.

Валерия это заметила, но так как вообще в приемах Муция, во всей его повадке проявлялось нечто чуждое и небывалое, то она только подумала: «Не принял ли он в Индии новой какой веры или у них там обычаи такие?»

III // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.