Шырав

Корней

Корней мотора хускатрӗ.
Корней завел мотор.

Корней мотора чарчӗ, алӑпа ӗҫлеттермелли тормоза хӑй патнелле туртрӗ, кустӑрмасем пылчӑк ӑшне кӗрсе ларса чарӑнсан, вӑл Рагулин ҫине хӑйӗн пысӑк та салху куҫӗсемпе; — «кайӑкне кайӑк та-ха вӑл, анчах ӗҫлемест-ҫке», тесе каланӑ пек пӑхса илчӗ.
Тогда Корней выключил мотор, потянул к себе ручной тормоз, и когда колеса залезли в грязь и остановились, он посмотрел на Рагулина большими и грустными глазами, как бы говоря: «Птица-то она птица, а вот не летит».

Тусан пӗр самантрах пылчӑкланса кайрӗ, сӑртран шыв юхма пуҫларӗ, кустӑрмасем малалла шума пӑрахрӗҫ, Корней «москвича» малалла яма тем пекех тӑрӑшрӗ пулсан та, лешӗ малалла кайма мар, каялла ҫӑмӑллӑн, ҫуна тупанӗсем ҫинче ларнӑ пек, шуса анма пуҫларӗ.
В какую-нибудь минуту пыль превратилась в грязь, с пригорка потекли ручьи, колеса забуксовали, и Корней, как ни старался придать бодрости «Москвичу», ничего не мог сделать, машина не только не двигалась вперед, а уже сползала назад, мягко, точно на полозьях.

Ҫӳллӗ мар сӑртран пӗр чарӑнмасӑр улӑхса каяс тесе, Корней машина хӑвӑртлӑхне улӑштарма та ӗлкӗрейменччӗ, пӗлӗтсем хӑйсем пӗтӗм йывӑрӑшӗпе уй-хир ҫине усӑнса анчӗҫ, вара «москвич» шыв айне пулчӗ…
Не успел Корней переключить скорость, намереваясь с разбегу взять невысокий пригорок, как туча всей своей тяжестью упала на поля, и «Москвич» затерялся в ливне…

— Эй, Корней, руль ҫине ӳпӗн-ха эсӗ, унсӑрӑн эпир ҫитиччен Прохор юлашки мотора тӗп тӑвӗ.
— Эй, Корней, припадай, припадай к рулю, а то, покамест мы приедем, Прохор и последний мотор изничтожит.

Рагулин кӑмӑлӗпе килӗшес тесе, Корней хӑвӑртлӑх коробкине сиктерсе илчӗ, хулпуҫҫисене пӑркаларӗ, унтан, меллӗрех ларас тесе пулас, чӑнах та хӑйӗн сарлака кӑкӑрӗпе руль ҫине ӳпӗнчӗ, вара путене евӗр машина тулӑ хушшинчи ҫулпа вӗҫнӗ пек кайрӗ.
Желая угодить Рагулину, Корней включил скорость, задвигал плечами и, очевидно желая поудобнее сесть, в самом деле припал могучей грудью к баранке руля, и машина, похожая на перепелку, полетела по дороге среди пшеницы.

Кӗрнеклӗ пӳ-силлӗ, пысӑк пуҫлӑ, сарлака ҫурӑмлӑ Корней руль патне аран-аран кӗрсе ларчӗ, Корней пӗкӗрӗлсе те, хӗсӗнкелесе те пӑхать, унӑн тарпа йӗпеннӗ хурлӑхлӑ — салху питӗнченех курӑнать: ӳссе вӑй илнӗ чухне, унтан шофёрсен курсӗнче вӗреннӗ чухне хайӗн ҫакӑн пек хӗсӗк машинӑпа ӗҫлемелле пуласси ҫинчен шутламан вӑл…
Корней, мужчина крепкого телосложения, мордастый, с широкой спиной, с трудом умещался за рулем; Корней и сгибался и сутулился, на лице его, грустно-удрученном, проступили капельки пота: когда он рос и набирался сил, а затем учился на шоферских курсах, то не думал и не гадал, что ему придется иметь дело с такой тесной машиной…

— Корней, — терӗ Рагулин шофёра, — руль ҫине ӳпӗн-ха, пӗр самантра итем ҫине ҫитер.
— Корней, — сказал Рагулин шоферу, — припади к рулю, чтобы вмиг мы были на току.