Шырав

Коньяков

— Выҫӑ вилекен ҫынсене вӑрӑ вырӑнне хураҫҫӗ, чӑн-чӑн вӑррине — Коньяков кулака тӳсекенӗ вырӑнне йышӑнаҫҫӗ.
— Людей, которые погибают от голода, объявляют ворами, а настоящего вора — кулака Коньякова считают потерпевшим.

Коньяков усламҫӑ, плис шӑлавар, кӑвак сӑхман тӑхӑннӑскер, хӑйне такам кӳрентернӗ пӗчӗк ача пек тытса, сухалне шӑлкаласа тӑрать, «Вӗсем чӑнах айӑплӑ, турӑ курать», — тесе ӗсӗклесех макӑрать вӑл.
Барышник Коньяков в плисовых шароварах и синем кафтане с видом обиженного дитяти поглаживал бороду. «Господь видит, что виновны», — всхлипывал он.

Вӗсем хӑйсемех акса ӳстернӗ, хӑйсемех пухса кӗртнӗ, анчах Коньяков кулакӑн кӗлетне тултарнӑ тырра ҫеҫ ывӑҫласа илме тӑнӑ.
потянувшиеся голодными руками к зерну, которое они сами взрастили, собрали и которое ссыпал в свой амбар кулак Коньяков.

Вӗсене Коньяков пуянӑн кӗлетне тырӑ вӑрлама кӗнӗшӗн айӑпларӗҫ.
Они обвинялись в том, что проникли с целью грабежа в хлебный амбар богатея Коньякова.