Шырав

Ермил

Ермил Бурчуладзе (1953, авӑн — 1954, авӑн)
Ермил Бурчуладзе (с сентября 1953 по сентябрь 1954)

Йытӑсене пӑхакан Ермил, темле, кичемленсе кайнӑ, курман вӑл така ҫакӑн пек ҫынна куҫран пӑхнине.
Жутко ему стало, Ермилу-то псарю: что мол, не помню я, чтобы этак бараны кому в глаза смотрели.

Пырать Ермил лаша патне, лаши унтан хӑранӑ пек тӑрать, пуҫне суллать, тулхӑрать.
Вот идет Ермил к лошади, а лошадь от него таращится, храпит, головой трясет.

Мӗн унта ҫӳретмелле ку такана, давай киле илсе каям эпӗ ӑна, тесе шухӑшлать Ермил.
Вот и думает Ермил: «Сем возьму его, — что ему так пропадать».

Пырать йыта кӗтӳҫи Ермил, леш ҫын вилли ҫинче шап-шурӑ, кӑтра, илемлӗ ҫамрӑк така ҫӳренине курах каять.
Едет он этак, псарь Ермил, и видит: у утопленника на могиле барашек, белый такой, кудрявый, хорошенький, похаживает.

Пырать ҫак Ермил пӗве урлӑ; ҫулӗ ҫавӑнтанах пулнӑ унӑн.
Вот и едет Ермил через плотину: такая уж его дорога вышла.

Тухса кайнӑ ҫак Ермил почтӑна.
Вот поехал Ермил за поштой.

Почта яланах ҫав Ермил ҫӳрет.
Ермил у нас завсегда на пошту ездит.

— Мӗнле-ха эпир вӗсене илсе кайӑпӑр, Ермил Иваныч?
— Как же это мы их, Ермил Иваныч, отводить будем?

Ӑна ҫавӑнтах хӗрарӑмсем ҫавӑрса илнӗ те: — Сывӑ-и, Ермил Иванович?! Арестантсене илсе килтӗр-мӗн? — тесе ыйтнӑ.
Бабы тотчас окружили его: — Здравствуйте, Ермил Иванович! Арестантов, что ль, привели?