Шырав

Ермаченко

А эсӗ, Ермаченко, хуралсене кайса тӗрӗсле.
А ты, Ермаченко, пойди проверь посты.

Пӗри леҫӗ, тепри хӑй патнех хӑварӗ, — хирӗҫлерӗ Ермаченко.
Кто снесет, а кто и оставит, — запротестовал Ермаченко.

Вот ку тӗрӗс! — савӑнӑҫлӑн кӑшкӑрса ячӗ Ермаченко.
Вот это правильно! — восхищенно воскликнул Ермаченко.

— Тӗрӗс, Ермаченко, эпӗ санпа килӗшетӗп.
— Правильно, — я с тобой согласен, Ермаченко.

— Эпӗ кунта Жухрай матросӑн юлмалла тесе шухӑшлатӑп, — терӗ Ермаченко, сӗтел патнелле пырса.
— Я думаю, что здесь должен остаться матрос Жухрай, — сказал Ермаченко, подходя к столу.

Пӗчӗк ачалла ан калаҫ, Ермаченко юлташ… —
Не надо ребячиться, товарищ Ермаченко…

— Пӗлсе ҫапӑҫас пулать, Ермаченко.
— Драться надо с толком, Ермаченко.

Кӑнтӑрла ачасемпе калаҫнӑ пӗр Ермаченко ҫеҫ килӗшмесӗр пуҫне пӑркаласа илчӗ.
И только Ермаченко, тот, что днем говорил с ребятами, отрицательно мотнул головой:

— Эсӗ, Ермаченко юлташ, ҫакӑнта ҫапӑҫмалла тетӗн, а эпӗ ирхине чакас тесе шутлатӑп.
— Ты говоришь, товарищ Ермаченко, что здесь надо будет драться, а я думаю — надо утром отходить.