Шырав

Енакиев

— Ҫапах та пӗр минут тӑхтӑр-ха, — тенӗ капитан Енакиев, кӑштах шухӑшласа.
– Всё же одну минуточку повремените, – говорил капитан Енакиев, подумав.

Ахунбаев картӑ ҫине пӗр-пӗр паллӑ лартма тӑрсан кашнинче тенӗ пекех, капитан Енакиев ӑна кивелнӗ сӑран перчетке тӑхӑннӑ пысӑках мар типшӗм аллипе хуллен, анчах ҫирӗппӗн сулса чарнӑ.
Почти перед каждым новым значком, который Ахунбаев собирался наносить на карту, капитан Енакиев останавливал его учтивым, но твёрдым движением небольшой сухощавой руки в потёртой коричневой замшевой перчатке.

Енакиев та хӑйӗн тусӗнчен, Ахунбаевран кая мар паттӑр пулнӑ, анчах ытлашши хӗрӳ пулман, хӑйне хӑй ҫирӗпрех тытма пӗлнӗ, пур ӗҫе те тӗплӗн шутласа тунӑ,— лайӑх артиллеристӑн ҫавӑн пек пулмалла та ӗнтӗ.
Енакиев тоже был храбр не меньше друга своего Ахунбаева, но был при этом холодноват, сдержан, расчётлив, как и подобает хорошему артиллеристу.

Пӗрре те, иккӗ те, виҫҫӗ те мар пирӗн столица — Мускав, тӑван ҫӗршыв ячӗпе, Ахунбаев батальонӗпе Енакиев батареи ҫапӑҫнӑ фронта чысласа, Кремль ҫинчи каҫхи пӗлӗтсене ҫулӑмлӑ залпсемпе ҫутатнӑ.
Не раз и не два и даже не три раза столица наша Москва от имени Родины озаряла вечерние тучи над Кремлём огненными залпами в честь доблестного фронта, где воевали батальон Ахунбаева и батарея Енакиева.

Вӑл пӗрре хӗрлӗ карандашпа чӗркеленӗ, тепре резинкӑпа сӑтӑрнӑ, ҫав вӑхӑтрах Енакиев ҫине чалӑшшӑн пӑха-пӑха илнӗ.
Он пускал в ход то красный карандаш, то резинку и в то же время быстро искоса взглядывал в лицо Енакиеву.

Енакиев капитансӑр пуҫне площадка ҫинче икӗ телефонист — пӗри пехота, тепри артиллери телефонисчӗсем пулнӑ.
Кроме капитана Енакиева, на площадке находились два телефониста – один пехотный, другой артиллерийский.

Батарея командирӗ капитан Енакиев хыр тӑрринче, ҫирӗп туратсем хушшинче хӑмасенчен ҫапса тунӑ пысӑках мар площадка ҫинче ларнӑ.
Командир батареи капитан Енакиев сидел на небольшой дощатой площадке, устроенной на верхушке сосны, между крепкими суками.