Шырав

Бунчук

— Кама та пулин мӗн акнине пухса илме тивет, эпӗ… куҫ курӗ унта, — терӗ Бунчук, куҫӗсене хӗссе илсе.
— Кто-то посеянное будет собирать, а я… погляжу, — Бунчук сощурил глаза.

— Ну, епле, вӑрҫӑ йӗркисене вӗренетӗн-и? — хӑйӗнчен кӑшт хыҫаларахра утса пыракан Бунчук ҫине чалӑшшӑн пӑхса, ыйтрӗ Листницкий.
— Ну как, изучаете войну? — косо глянув на шагавшего чуть позади Бунчука, спросил Листницкий.

Бунчук ҫаврӑнса пӑхрӗ те, сотника честь парса, аяккалла пӑрӑнса тӑчӗ.
Бунчук повернул голову и, козыряя, посторонился.

Бунчук калаҫасса та темле урӑхларах, сӑмаха вӗҫне ҫити каламасӑр, ҫирӗп тута хӗрринчен хӗсӗнсе тухакан кулӑпа кулкаласа, калаҫать, — ку этем пӗр хӑй ҫеҫ пӗлсе тӑракан чӑнлӑхран кукӑр-макӑр тавра сукмакпа иртсе каять тейӗн.
Бунчук и говорил как-то недосказанно, с улыбкой, зажатой в твердом углу губ, будто шел, обходя одному ему известную правду по кривой, извилистой стежке.

Ответил ему не Бунчук.

Бунчук ӑна куҫӗпе пыл хурчӗ ҫине тӗллесе кӑтартрӗ, сотник кулса ячӗ.
Бунчук глазами указал ему на пчелу, и сотник улыбнулся.

— Айван, — терӗ шӑппӑн Бунчук, пыл хурчӗ хӗҫ ҫутине чечекрен уйӑрса илейменнине чухласа.
— Глупая, — сожалеюще и тихо сказал Бунчук, осуждая пчелиный промах.

Листницкий пирус кӑларчӗ, Бунчук шӑрпӑк ҫутрӗ.
Листницкий достал папироску и прикурии от спички Бунчука.

Бунчук хӑйӗн сарлака аллаппийӗсене йӗнерӗн якалса кайнӑ симӗс пӗкечи ҫине хунӑ.
Широкие ладони Бунчука лежали на облупленной зеленой луке седла.

— Тархасшӑн, — сӑмах тӑсса тата кӑшт тӑрӑхларах ответлерӗ Бунчук, сотник ҫине тинкерсе пӑхса.
— Пожалуйста, — протяжно и чуть насмешливо ответил Бунчук и поглядел на сотника жесткими зеленоватыми глазами.

Бунчук хӑйӗн чаплах мар утне сотникӑн таса ӑратлӑ Дон урхамахӗпе танлаштарчӗ.
Бунчук поравнял своего незавидного коня с чистокровным донцом сотника.

— Вольноопределяющи Бунчук!
— Вольноопределяющийся Бунчук!

— Ман хушамат Бунчук, — ун сӑмахне пӳлчӗ казак.
— Моя фамилия Бунчук, — перебил его казак.