Шырав

Шырав ĕçĕ:

Атаманов (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Сергей Тутаринов, Иван Атаманов, Петр Ковальчук халӗ хӑйсем те ҫак канашлура пулнине пӑхмасӑрах, Савва вӗсем ҫинчен халичченхи йӑлапа ҫак геройсем халӗ те нимӗҫ ҫӗрӗ ҫинче ҫапӑҫса пынӑ пек каласа пачӗ…
И хотя Сергей Тутаринов, Иван Атаманов и Петр Ковальчук присутствовали на собрании, Савва по старой привычке говорил о них так, точно они еще шли с боями по немецкой земле…

XI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Атаманов Сергей аллине чӑмӑртанӑ чухне ҫапла каларӗ:
Пожимая Сергею руку, Атаманов сказал:

Атаманов чылай ҫула ҫитнӗ яш-така ҫын, илемлӗ те ҫирӗп сӑн-сӑпатлӑ, сылтӑм тӑнлавӗ ҫинче пӗр ҫӗвӗ пур.
Это был пожилой и статный мужчина, с красивым и строгим лицом, немного испорченным шрамом на правом виске.

Типшӗмрех яка лашапа Иван Атаманов вӗҫтерсе ҫитрӗ, вӑл — лаша фермин, хӑйсем каларӗшле, «лаша завочӗн» заведующийӗ.
На поджаром горбоносом коне подлетел Иван Атаманов — заведующий коневодческой фермой или, как обычно говорил — «конезаводом».

Сӗтел хушшинче, чӳречерен инҫе мар, аялтан тӑхӑнмалли шурӑ кӗпепе кил хуҫи хӑй, Савва Остроухов, Никита Мальцев, Иван Атаманов лараҫҫӗ.
За столом, недалеко от окна, сидели: сам хозяин дома в белой нательной рубашке, Савва Остроухов, Никита Мальцев, Иван Атаманов.

XIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Вӑл Иван Атаманов — епле ларнинчен куратӑп.
— Да то Иван Атаманов, по посадке вижу.

XI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Ҫапах та каяр-ха, — кичемлӗн те хурлӑхлӑн каласа хучӗ Иван Атаманов.
— Давайте все же ехать, — скучающе-грустно проговорил Иван Атаманов.

Лашасем сӑрта улӑхсан, тата нӳрлӗ те тарӑн сухаланӑ тӑпра ҫине тухса, утӑпа утма пуҫласан, — ку пулас вӑрман тӑрӑхӗн пӗр енӗ, — Никифор Васильевичпа Иван Атаманов пӗр-пӗринпе ролӗсене улӑштарнӑ пекех туйӑнчӗҫ: вӑрман ӑстаҫи, йывӑҫсем лартакан ҫынсене курсан, кӑмӑллӑн кулса ячӗ, юланутпа ҫӳрессин пӗтӗм хурлӑхне ҫийӗнчех маша кайнӑ пек, унӑн пичӗ кӑмӑлланса, ҫуталса кайрӗ; утӑпа ҫӳреме юратман юланутҫӑ вара, кунта лашасене хӑвӑртах юртӑра чуптарма пулас ҫуккине ӑнланса, кичемленчӗ, унтан, туратсем ҫине салхуллӑн пӑха-пӑха илсе, енчӗк кӑларчӗ те чикарка ҫавӑрма пуҫларӗ.
Когда лошади, выскочив на пригорок, вступили на сырую, глубоко вспаханную землю и пошли шагом — это был первый край будущей лесной полосы, — Никифор Васильевич и Иван Атаманов как бы поменялись ролями: лесовод, увидев людей, сажавших деревца, расцвел, сразу забыл о всех горестях верховой езды, его лицо подобрело и посветлело; конник же, не любивший ехать шагом, понял, что тут не скоро придется пустить коней рысью, оттого заскучал и, грустно поглядывая на веточки, вынул кисет и стал закуривать.

Алпа мар, урасемпе тыт! — вӗрентнӗ Иван Атаманов, хӑйӗн хӗрӳ лашине чара-чара.
Держись не руками, а ногами! — поучал Иван Атаманов, сдерживая своего горячего коня.

Сергей лаша ҫинче Атаманов пекех ларса пырайман, анчах вӑл та ҫӑмӑллӑн юрттарса пынӑ, унӑн лаши хӗпӗртесех чупнӑ.
У Сергея, разумеется, не было атамановской посадки, но рысил он тоже легко и конь его бежал весело.

Буркӑна вӗлкӗштерсе малта пыракан Иван Атаманов йӗнер ҫинче хӑнӑхнӑ пек ахаллӗн мар, илемлӗн, калас пулать, картина ҫинчи пек ларса пырать.
Иван Атаманов, развевая бурку и выскакивая вперед, держался в седле не то чтобы просто или привычно, а красиво, даже можно сказать — картинно.

Пихта та пур, — ответлерӗ Иван Атаманов, вӑл кунтах вӑрман ӑстаҫине ыйту пачӗ: — йывӑҫсемпе интересленетӗн эсӗ, йӗнер ҫинче ларса пыма та пӗлетӗн-и?
Есть даже пихта, — ответил Иван Атаманов и тут же обратился к лесоводу с вопросом: — Деревьями интересуешься, а в седле ездить умеешь?

Атаманов хӑйӗн шухӑ чупакан лашипе юнашар йӗнерленӗ кӑвак кӗсрене чӗлпӗртен тытса пырать.
Рядом со своим резвым скакуном Атаманов вел на поводу оседланную гнедую кобылицу.

— Канашлаҫҫӗ, — Атаманов кулса илчӗ, унтан Савва еннелле пӗшкӗнчӗ те хӑлхаран шӑппӑн ҫапла каларӗ:
— Совещаются, — Атаманов усмехнулся, а потом наклонился к Савве и на ухо негромко проговорил:

XXI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Акӑ кунта, — Атаманов пуҫне кабинет алӑкӗ ҫине сулчӗ.
— Тут, — Атаманов кивнул на дверь кабинета.

— Куратӑн-и епле ӗҫ, — тӳррӗнех мар каларӗ Атаманов, алӑк ҫине тӗллесе кӑтартса, — эпир Стефан Петровича кӗтетпӗр.
— Видишь ли, какое дело, — уклончиво заговорил Атаманов, покосившись на дверь, — мы поджидаем Стефана Петровича.

— Мӗн кунта сирӗн: пуху-и, е мӗнле те пулсан пленум? — ыйтрӗ Савва, сарлака хулпуҫҫиллӗ ҫӳллӗ Иван Атаманов патне пырса.
— У вас что тут: собрание или какой пленум? — спросил Савва, подойдя к Ивану Атаманову, высокому и плечистому мужчине.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика