Шырав

Трумова

Вӑл классиксен вӑрӑмах мар, анчах вӑйлӑ япалисене янӑратать: Мендельсонпа Бетховенӑн, Шопенпа Годарӑн, Григӑн, Рубинштейнпа Моцартӑн никама хӗрхенми, тӗлӗнмелле музыки Трумова вӑйлах кисретрӗ, ҫак кӗвӗсене Ольга Васильевнӑн упӑшкин сӗрме купӑсӗ кӑларнӑран Трумов туйӑмӗсем сисӗнмеллех аманчӗҫ.
Он играл небольшие, но сильные вещи классиков: Мендельсона, Бетховена, Шопена, Годара, Грига, Рубинштейна, Моцарта. Беспощадное очарование музыки потрясло Трумова, впечатлительность его была к тому же сильно обострена появлением мужа Ольги Васильевны.

Унӑн ӗмӗчӗ хӑйӗн пултарулӑхӗпе Трумова хытӑрах амантасси пулнӑран — сӗрме купӑс халичченхинчен хӑватлӑрах, чаплӑрах вылять.
И так как желание его как можно больнее ранить Трумова своим искусством было огромно, то и играл он с высоким, даже для него не всегда доступным совершенством.

Ягдин ҫак тӗллеве пурнӑҫлассине Трумов каттӑркин виҫҫӗмӗш ҫулне юриех куҫарса пычӗ; хӑрушӑ ӑраскал тиевне тӳсеймесӗр вӑл курайман ҫын ҫак тапхӑрта вӑйсӑрланса ҫитме кирлӗ; акӑ халӗ вӑл Трумова тӗппипех пӗтерме килсе ҫитрӗ.
Ягдин сознательно откладывал выполнение этого плана на третий год каторги Трумова, чтобы ненавистный ему человек успел за это время изныть под тяжестью страшной судьбы, и теперь он пришел добить Трумова.