Шырав

Шырав ĕçĕ:

юратакан (тĕпĕ: юрат) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫапӑҫма юратакан йӗкӗт, хайхискер, ҫакна хулпуҫҫинчен тытрӗ те ӳпкелесе каларӗ:
А боец взял его за плечи, с упрёком говоря:

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

— Паҫӑр тата, ирхине ирех, слободари ҫапӑҫма юратакан Вавила Бурмистрова полицирен исправник патне килнех илсе кайрӗҫ, тет…
— А давеча, утречком рано, слободского Вавилу Бурмистрова, бойца, из полиции к исправнику на дом провели, слышь…

Кӳмере тулли пӳ-силлӗ те йӑваш кӑмӑллӑ Леокадия анне ларать, ларкӑчӗ ҫине кулма юратакан хӗп-хӗрлӗ сӑнлӑ послушница Павла ларнӑ; кантурӑн хупӑ алӑкӗ умӗнче кӑвакарнӑ мӑйӑхлӑ Капендюхин тӑрать, чӗлӗмне шӑл хушшине хыпнӑ, куҫхаршисене хаяррӑн йӗрӗнтерсе хунӑ хӑй.
Бричка была с дородной и ласковой матерью Леокадией и смешливой, краснощёкой послушницей Павлой на козлах; у закрытых дверей конторы стоял седоусый Капендюхин, с трубкой в зубах и грозно сдвинутыми бровями.

— Уездри ҫыннӑн позицийӗ ҫавнашкал, вӑл, мӗншӗн тесен — мӗнпур географисенче каланӑ тӑрӑх — вырӑс уездчӗсенче пурӑнакан халӑх пӗтӗмӗшпех эрехпе супакан, картла выляма юратакан тата мизантропипе аппаланакан ҫынсенчен тӑрать иккен.
— Такова позиция человека уездного, ибо — как сказано во всех географиях — население русских уездных городов сплошь состоит из людей, занимающихся пьянством, карточной игрой и мизантропией.

Шӑртланма юратакан Немцев, Фелицата умӗнче ырханкка ури кӗлисемпе урай хӑмине тапӑртаттарса, вырӑс ташшине сиксе ташлать, ҫухӑрса-айкашса пӗрехмай пӗр сӑмахнех калать:
Раздражительный Немцев прыгает русскую перед Фелицатой, стукая по полу костлявыми пятками, и визгливо повторяет:

Ҫакӑн хыҫҫӑн темиҫе кунтанах Симӑна куланайҫӑн ҫыруҫи, картла выляма юратакан Иванюков, тӗл пулчӗ те тӳрех кӑшкӑрса ячӗ:
А через несколько дней после этого Симу встретил письмоводитель податного, картёжник Иванюков, и завопил:

Вӑл лӑпланма пӗлмесӗрех юрлама юратакан яштака пӳллӗ, типшӗм Розкӑна ытларах кӑмӑллать, Розка йӳрӗк те хура пӗчӗк йытӑ пекех: кӑтрашкаскер, юнтармӑш, кӑшт ҫӗкленсе тӑракан тути хӗрри ҫинче пӗчӗк ҫеҫ мӑйӑхӗ пур, шӑлӗсем вӗтӗ тата, Ряхинпа вӑл хӑйне хӑй чарусӑр тыткалать, куҫранах ӑна «ешӗл кӑна шкелетик», тесе чӗнет.
Он тяготеет к неугомонной певунье, гибкой и сухонькой Розке, похожей на бойкую чёрную собачку: кудрявая, капризная, с маленькими усиками на вздёрнутой губе и мелкими зубами, она обращается с Ряхиным дерзко, называя его в глаза «зелёненьким шкелетиком».

Йӑмрасем айне пуҫтарӑнса ларсан, Заречье халӑхӗн шухӑшлама юратакан ҫыннисем Тиунова тӗрлӗрен ӑслӑ ыйтусем параҫҫӗ.
Собираясь под вётлами, думающие люди Заречья ставили Тиунову разные мудрые вопросы.

Енчен, слобода урамне пӗр-пӗччен лав пырса кӗрсен, мӗнпурне курма-пӗлме юратакан слобода ҫыннисем ҫакна хирӗҫ васкамасӑр утса тухаҫҫӗ, — мужике кӗпӗрех ҫавӑрса илеҫҫӗ те ыйтаҫҫӗ:
Если же на улице слободы появлялся одинокий воз, встречу ему не торопясь выходили любопытные слобожане, — тесно окружая мужика, спрашивали:

Епле-ха эсӗ, усалскер, мана юратакан тата хисеплекен христиан халӑхне хӗнеме пултаратӑн, э?
Ты как можешь, злодей, избивать христианский народ, который меня любит и уважает, а?

Ҫак хула япаласем ҫыхас ӗҫпе чапа тухнӑ, ҫыхнӑ япалисене вӑл Макарий патне ярмаркӑна ярса тӑрать тата, ҫак ӗҫе пулах пулмалла, кунти ҫынсем ҫурчӗсене ярт курӑнакан сӑрсемпе сӑрлама юратакан пулса кайнӑ.
Город славится вязаньем, посылает его к Макарию на ярмарку, и, должно быть, эта работа развила у жителей любовь к яркой окраске домов.

Хӑйне хӑй юратакан ача, ҫаксем пирки хытӑ кӳреннӗскер, тутине мӑкӑртнӑ, кӗтессе кӗрсе ларса куҫхарши айӗн пӑхнӑ.
Самолюбивый мальчик, глубоко оскорбленный всем этим, дулся, сидел в углу, смотрел исподлобья.

IV // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Иноксем хӑш чухне турра хисеплекен помещикӗн чыслӑ ҫуртне пынӑ, унта вӗсене хӑйсене юратакан тата вӗсенчен темле хӑракан Марфа Петровна яланах ырӑ кӑмӑлпа йышӑннӑ.
Иноки иногда посещали благочестивый дом богоприбежного помещика и всегда находили радушный прием Марфы Петровны, которая любила их и как-то боялась.

II // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Вӑл хӑйӗн пӗр-пӗччен пурнӑҫне хӑнӑхса пынӑ май, килхушшине тата урама ытларах та ытларах юратакан пулса пынӑ май — вӑл ӗнтӗ, хапхана питӗрнӗ пулсан та, икӗ йытта сӑнчӑртан вӗҫертсе янӑ пулин те, ҫӗрле ик-виҫӗ хут тӑрса килхушшине йытӑ тимлӗхӗпе пӑхса ҫаврӑннӑ, — унӑн ҫавӑрнӑҫулӑхӗ, вашаватлӑхӗ пӗтсе пынӑ, ӑнланӑвӗ ансӑрланнӑҫемӗн ансӑрланнӑ, шухӑшӗсем пӑтравлӑрах, тӗксӗмрех пулса пынӑ.
По мере того как он свыкался с своей одинокой жизнию, по мере того как страсть к двору и к улице у него делалась сильнее и доходила до того, что он вставал раза два, три ночью и осматривал двор с пытливым любопытством собаки, несмотря на то, что вороты были заперты и две настоящих собаки спущены с цепи, — в нем пропадала и живость и развязность, круг его понятий становился уже и уже, мысли смутнее, тусклее.

I // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Эпӗ кулиса хыҫнелле ыткӑнтӑм… партерта мана театра юратакан пӗр ҫын чарса тӑратрӗ; хӑй ларнӑ ретрен тухнӑ май вӑл мана: «Анети начар мар вӗт, сире кӑмӑла кайрӗ-и? пит те начар мар, хӑйне ҫемҫерех тыткалать кӑна», — тесе кӑшкӑрчӗ.
Я бросился за кулисы… в партере меня остановил один любитель театра; он кричал мне, выходя из своего ряда: «А ведь Анета-то недурна была, как вам? очень недурна, немножко манеры тривиальны».

Вӑрӑ чакак // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 3–29 с.

Эсир лӑпкӑ ӗҫе юратакан чухӑнлӑх — мӑнкӑмӑллӑ пуянлӑхран ҫӳлерех тӑнине нихҫан та ӑнланас ҫук.
Вы не поймете никогда, что бедность, смиренная и трудолюбивая, выше самодовольного богатства.

Роден вара ҫапла чуптӑву тенине ҫеҫ мар, юратакан икӗ ҫыннӑн хутшӑнӑвне кӑна мар кӑтартасшӑн — пурне те куна вӑл поэзи шайне ҫӗклет.
Но Роден изваял не просто плотский поцелуй, не просто плотское общение двоих — он возвысил все это до поэзии.

6 // Петр Львов, Георгий Ефимов. Шуртаков С.И. Ҫаврӑннӑ юрату. Повеҫпе калавсем. Вырӑсларан куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1977. — 190 с. — 3–180 с.

Чунтан юратакан, юратӑвӗшӗн хирӗҫ нимӗн те ыйтман ҫын мана ҫав тӗрлӗ шанса парӑнма, ӗненме пултарать, ахӑртнех.
Так может верить, наверное, только человек, который любит и ничего не требует взамен.

Шавлама юратакан Илюш арӑмӗ те лӑпкӑн ҫывӑрнӑ.
Шумливая Плюшкина баба тоже спала и неслышно дышала.

XV // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Ирӗккӗн шухӑшлама юратакан хӑш-пӗр ҫынсем Поликея кӑнавал вырӑнне те, ҫын вырӑнне те хуман.
Были вольнодумцы, которые считали Поликея пустым коновалом и пустым человеком.

III // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика