Шырав

Шырав ĕçĕ:

ывӑлӗ (тĕпĕ: ывӑл) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ваше превосходительство, ман хреснай ывӑл, Фома, вилнӗ Игнатӑн пӗртен-пӗр ывӑлӗ.
— Вот, ваше превосходительство, крестник мой, Фома, покойника Игната сын единственный.

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн чӑн-чӑн хакне пӗлекенни эпӗ пулнӑ, эсӗ ывӑлӗ анчах.
Ведь я настоящую цену ему знал, а ты только сыном был.

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Анчах унӑн ывӑлӗ йӗмен ӗнтӗ: ашшӗн тӑртанса кайнӑ ҫӗр сӑнлӑ пичӗ ӑна сехӗрлетсе янӑ, ҫак сехӗрлетӳ унӑн чунне, ҫылӑхлӑ ҫыншӑн йӗрекен чиркӗвӗн салхуллӑ музыкӗпе шӑварӑннӑскерне, кӑштах урӑлтарнӑ.
Но его сын уже не плакал: ужас возбудило в нем черное, вспухшее лицо отца, и этот ужас несколько отрезвил его душу, упоенную тоскливой музыкой плача церкви о грешном сыне ее.

IV // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Игнатпа ывӑлӗ хӑйсем ҫине виҫшер хут хӗрес хывса илнӗ.
Игнат с сыном трижды перекрестились…

III // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Игнат, ывӑлӗ ҫине пӑхса, хӑйӑлтатса пӑшӑлтатнӑ:
Игнат смотрел на сына и хрипло шептал:

— Тухтӑр патне ярасчӗ… — хӑюсӑр канаш панӑ ывӑлӗ унпа тӗлме-тӗл ларса…
— Послать бы за доктором-то… — нерешительно посоветовал сын, усаживаясь против него…

Игнат пӗрре Медынская ҫине хӑйӗн ывӑлӗ ҫакӑн пек тинкерсе пӑхнине асӑрхаса: — Эсӗ ун пит-куҫӗ ҫине питех ан тирӗн. Вӑл, асту, хурӑн кӑварӗ пекех: ҫиелтен пӑхсан — лӑпкӑ, яка, тӗксӗм, сивӗннӗ пекех, анчах аллуна тытса пӑх-ха, епле пӗҫертӗ… — тесе астутарнӑ.
Игнат, подметив его взгляды на Медынскую, сказал ему: — Ты не очень пяль глаза-то на эту рожицу. Она, смотри, — как березовый уголь: снаружи он бывает такой же вот скромный, гладкий, темненький, — кажись, совсем холодный, — а возьми в руку, — ожгет…

Игнат ывӑлӗ ҫине, ҫак сӑмахшӑн тата сассине хӑпартса каланӑшӑн, ҫилленсе кайнӑ.
Игнат рассердился на сына за эти слова и тон.

Ывӑлӗ ҫине ыр кӑмӑллӑн кулӑшласа тата хавасланса пӑхассине хальчченех упраса, Игнат ҫав вӑхӑтрах Фомана ӗлӗкхинчен хытӑрах тытма пуҫланӑ, кашни вак-тӗвекшӗнех асӑрхаттарнӑ, хальччен ирӗклӗн, хӗстермесӗр, хӗнемесӗр ӳстернине ӑна астутарсах тӑма пуҫланӑ.
Сохранив по отношению к сыну тон добродушно насмешливый и поощрительный, отец в общем стал относиться к нему строже, ставя ему на вид каждую мелочь и всё чаще напоминая, что он воспитывал его свободно, ни в чем не стеснял, никогда не бил.

Игнат ывӑлӗ ҫине пӑхса илнӗ те кулса янӑ.
Игнат взглянул на сына и засмеялся.

— Тӳрех кала… укҫа пирки мар ыйтатӑп, ху мӗнле пурӑннине пӗлес тетӗп, — хистесех ыйтнӑ Игнат, ывӑлӗ ҫине тинкерӳллӗн, хыттӑн пӑхса.
— Говори прямо… не о деньгах спрашиваю, — хочу знать, как ты жил, настаивал Игнат, внимательно и строго рассматривая сына.

Игнат ывӑлӗ, шӑлӗсене кашкӑр пек йӗрсе пӑрахса, куҫӗсене чалтӑртаттарса, ахӑрса янӑ:
Игнатов сын, как волк, оскалил зубы, зрачки у него расширились, и он заорал:

Вара Фомана, ҫав туррӑн хреснай ывӑлӗ вырӑнне, лаша ҫинче хӑй ларса пынӑ пек, ҫав йынӑшусемпе йӑлӑнусем хӑйӗн ячӗпе илтӗннӗ пек туйӑннӑ.
Тогда Фоме кажется, что это он сам едет в ночи на белом коне, к нему обращены стоны и моления.

Фома ҫак туррӑн хреснай ывӑлӗ ҫинчен хывнӑ хӑрушӑ юмаха лайӑх пӗлнӗ, ӑна пӗрре ҫеҫ илтмен вӑл, ҫавӑнпа та халех ӗнтӗ вӑл ҫав ачана хӑй куҫӗ умне тӑратнӑ; ав вӑл, шурӑ лаша утланса, хреснашшӗпе хреснамӑш патне каять, вӑл сӗм тӗттӗм пушӑ хир урлӑ каҫать, унта вӑл ҫылӑхлӑ чунсем чӑтма ҫук хӗн курнине, асап тӳснине курать…
Фома знает эту страшную сказку о крестнике бога, не раз он слышал ее и уже заранее рисует пред собой этого крестника: вот он едет на белом коне к своим крестным отцу и матери, едет во тьме, по пустыне, и видит в ней все нестерпимые муки, коим осуждены грешники…

Митри Иваныч ывӑлӗ пулас… кӑна ан хӑвар, лайӑх компани…
Митрия Иваныча сын, видно… этого держись, компания хорошая…

Ҫак килте Игнат Гордеев ывӑлӗ ултӑ ҫул пурӑннӑ.
В этой семье сын Игната Гордеева прожил шесть лет.

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Маякинӑн тата Тарас ятлӑ ывӑлӗ пулнӑ, анчах ҫемьере унӑн ятне асӑнман; кун пирки хулара ҫакӑ ҫеҫ паллӑ пулнӑ: вунтӑхӑр ҫулхи Тарас, Мускава вӗренме кайсан, виҫӗ ҫултан ашшӗн ирӗкне хирӗҫ авланса янӑ, — ҫакӑншӑн ӑна Яков ывӑллӑхран кӑларнӑ.
Был еще у Маякина, сын Тарас, но имя его не упоминалось в семье; в городе было известно, что с той поры, как девятнадцатилетний Тарас уехал в Москву учиться и через три года женился там против воли отца, — Яков отрекся от него.

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ахмет Зогу Джеляла-паши Зоголлы ялти байрактар мӑнукӗ, Эссад-паши Топтани тӑванӗ, Мати тӑрӑхӗн наместникӗн Кемаль-паши Зоголлыпе Садия Топтанин виҫҫӗмӗш ывӑлӗ пулнӑ.
Ахмед Зогу был внуком сельского байрактара Джеляла-паши Зоголлы и племянником Эссад-паши Топтани и третьим сыном Кемаль-паши Зоголлы, наместника области Мати, и Садии Топтани.

Ахмет Зогу // Аҫтахар Плотников. https://cv.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1% ... 0%B3%D1%83

— Ку Никита Кожедуб ывӑлӗ пулать вӗт-ха! — тесе, мана пӗр старик ыталаса илчӗ.
— Да это сын Никиты Кожедуба! — говорит какой-то старик и обнимает меня.

7. Каллех Ображеевкӑра // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Кожедуб, И. Н. Тӑван ҫӗршывшӑн: летчик каласа пани. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 192 с.

Вӑл темӗнле барон ывӑлӗ пулнӑ-мӗн.
Он оказался сыном какого-то барона.

14. Тӑшман ҫӗрӗ ҫинче // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Кожедуб, И. Н. Тӑван ҫӗршывшӑн: летчик каласа пани. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 192 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика