Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Каласа хӑварам: кавара-мӗне эпӗ — пӗтӗмӗшле — йӗркеллӗ пулӑм тесе йышӑнатӑп, тата ҫак вырӑнта — пурин пирки те тӗшмӗртме хистекен ҫӗрте — каварсем ҫукки мана самаях эрлентермелле; эпӗ халӗ, тӗрӗссипе, ҫав тери хӗпӗртетӗп, ҫакӑнтан та ытларах — туйӑмсен шайӗнче — вӑрттӑн киленетӗп, анчах вӑл, ҫак киленӳ, мана кунта хӑваласа кӑларнӑ лару-тӑрупа, сӑлтавсем ҫав тери ҫивӗччине пула, шухӑшсем ҫавра ҫилпе куҫнисӗр пуҫне, алӑсемпе чӗр куҫҫисем чӗтреннинче те хытах палӑраҫҫӗ; ҫӑвара уҫнӑ чухне ҫеҫ мар, хупнӑ чухне те шӑлсем пӑхӑр укҫалла шаклатаҫҫӗ.

Надо сказать, что заговоры вообще я считал самым нормальным явлением и был бы очень неприятно задет отсутствием их в таком месте, где обо всем надо догадываться; я испытывал огромное удовольствие, — более, — глубокое интимное наслаждение, но оно, благодаря крайне напряженному сцеплению обстоятельств, втянувших меня сюда, давало себя знать, кроме быстрого вращения мыслей, еще дрожью рук и колен; даже когда я открывал, а потом закрывал рот, зубы мои лязгали, как медные деньги.

VI // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–163 с.

— Анчах, ку кирек мӗн пулсан та, — туйӑмсен ултавӗ-и е уҫман саккун пулӑмӗ-и, — эпӗ ҫак япалана асӑнмалӑх сыхласа хӑваратӑп; унӑн тӗсӗ пирӗн кӑмӑллӑ та ҫепӗҫ хуҫа чунӗн тӗсне яланах аса илтерсе тӑрӗ.

 — Но что бы это ни было — обман чувств или явление неоткрытого закона, я сохраню на память эту частицу; ее цвет всегда будет напоминать о цвете души нашего милого хозяина.

VII // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Виҫҫӗмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 363–369 с.

Кӳренӗве асра тытма хӑнӑхманскер — ирхине ҫеҫ вӑл ӑнӑҫу хӑпартланӑвӗнчи хавхалануллӑ, илемлӗ туйӑмсен кӳллинче ишетчӗ, халӗ вара йӑлтӑртатса ҫиҫекен кавирӗн тусанлӑ, тӗттӗм тӳнтерӗшӗ ҫинче ҫатӑлтатать.

Если утром, незлопамятный от природы, он переживал в восторге удачи только вдохновенное и красивое, то теперь бился над пыльной, темной изнанкой сверкающего ковра.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Виҫҫӗмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 337–349 с.

Вӑл хӑй тахҫанах чечексене атӑ пуҫӗпе тапса ывӑтнӑн пӗтернӗ туйӑмсен тӗрткеленӗвне юратмасть, ҫав вӑхӑтрах Гравелот, Консуэло тата Сногден ӑна лайӑх туйӑмсемпе тӗкрӗҫ, кашни — хӑйпе майлӑ.

Он не любил толчков чувств, издавна отброшенных им, как цветы носком сапога, между тем Гравелот, Консуэло и Сногден толкнули его хорошими чувствами, каждый по-своему.

V сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Виҫҫӗмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–281 с.

Ку — хӗрӗн чӑннипех те пулмалли хумханӑвӗ; вӑл хӑйӗн ҫак утӑмӗн пысӑк пӗлтерӗшлӗхне тӗтреллӗн туять, малашри нумай-нумай ҫул ҫывӑхлӑхӗн вӑрттӑнлӑхне чӗрипе чупса кӗрес йӳтӗмне хӑйӗнче те, хӑй суйласа илнӗ ҫынра та чи лайӑх туйӑмсен васкавлӑ авӑклӑхӗ патне ӑнтӑлать.

Это было естественное волнение девушки, смутно чувствующей всю важность своего шага и стремящейся к немедленному порыву всех лучших чувств как в себе, так и в избраннике, чтобы забежать сердцем в тайну близости многих лет, которые еще впереди.

III сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Виҫҫӗмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–281 с.

Ҫак хӑна пӳлӗмӗ унра чарӑнми тунсӑх ҫуратать; тунсӑх ҫӑл куҫӗ — хумхануллӑ туйӑмсен вӑйӗнче, вӗсене вӑл ҫак вӑя хӑй тултарать.

Эта гостиная вызывала в нем тоску силой тех взволнованных чувств, которыми он сам наполнил ее.

VII сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Виҫҫӗмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–281 с.

Катастрофӑсем кӗтменлӗхпе туп-тулли; ҫын чӗринчи ҫаврӑнакан туйӑм-сисӗм пӑтрашӑвӗ вӗсене кайран туйӑмсен чӑн-чӑн черетленӗвӗпе аса илме вӑхӑт памасть, мӗншӗн тесен пӗтӗмпех пӗрре: ҫӗрпе тӳпе, йӗри-тавралӑхӑн тилӗрӗвӗпе ӑнран кайнӑ ӑс.

Катастрофы полны неожиданностей, и крутящая сумятица ощущений в сердцах людей не дает им времени вспомнить впоследствии фактическую цепь событий, потому что все — земля и небо, и ум, потрясенный бешенством окружающего, — одно.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 310–317 с.

Ӑраскал улшӑнӑвӗнчи пӗр-пӗринпе ылмашӑнакан канӑҫсӑр туйӑмсен пӑтранӑвӗнче тата хӑвӑртлӑхӗнче ирӗлсе ҫухалчӗ ҫак сехет.

час, исчезнувший в смуте и быстроте сменяющих одним другое напряженных чувств перемены судьбы.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 153–160 с.

Эпӗ пӗлтерӗшсӗр, усӑсӑр хистеве аса илтерекен туйӑмсен тискер тӗррине пуҫӗпех путрӑм.

Я погрузился в дикий узор чувств, напоминающий бессмысленные и тщетные заклинания.

Гладиаторсем // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 93–97 с.

Ашшӗ телӗшпе ӑна яланах пулӑшма тимлени, — ку, паллах, иккӗленӳсӗр, — халӗ ҫирӗп те тӗреклӗ, пӗр ҫӗрелле ӑнтӑлнӑ; ку — туйӑмсен тӗттӗмлӗхӗнче пытанса усраннӑ усӑллӑ шухӑш-тӗллев, ҫакӑн кашни хусканӑвӗ чан ҫапнилле янӑрать.

Мысль об отце, ранее заботливая и ясная, была теперь жестка и упорна, устремлена в одну точку, полезную замыслу, таившемуся в тьме чувств, каждое движение которых гудело, как колокол.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 23–48 с.

Унӑн ӑнкарӑвӗн пушӑ уҫлӑхне Шамполион хуҫа пек кӗрсе вырнаҫрӗ; ку вырӑнта вара, тӗрӗссипе, палӑртнӑ тӗллев патне ҫул кӑтартакан туйӑмсен чан ҫапмалла.

Шамполион властно занял пустое место ее сознания, место, где должен был гудеть колокол чувств, направленных к означенной цели.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 23–48 с.

Грин геройӗсен юратӑвӗ апла мар, унта — туйӑмсен тасалӑхӗ, характерсен тарӑн, ухӑ ҫиппин карӑнӑвӗллӗ психологизмӗ…

У героев Грина любовь не такая, там — чистота чувств, глубокий психологизм характеров, сравнимый с натянутым луком…

Александр Грин тата паянхи ӑру // Арсений Тарасов. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 5–9 с.

Пирӗн несӗллӗх-никӗсе тивӗҫлӗ туйӑмсен чиккинчен унӑн тӑтӑшах каҫма тивет, шӑпах — хальхи ӗнтӗркев хыҫҫӑн; ҫавӑн чухне унӑн ӑшӗнче е тулашӗнче темӗскер — таҫта шалта ҫуталса кайнӑран хӑйӗнпе тӑванлӑскер — уйрӑм пӗлтерӗше куҫать.

Ему случалось переходить за границу чувств, свойственных нашей природе, довольно часто, начиная именно подобным оцепенением, и тогда что-нибудь вне или внутри его принимало особый истинный смысл, родственный глубокому озарению.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 285–292 с.

— Пэд капитан пулнӑ, — терӗ Аян; вӑл халӗ туйӑмсен авӑрне путнӑ, унта ӑна вӑл мӗн пӗлнине темшӗн пурин те пӗлмелле пек туйӑнать.

— Пэд был капитан, — сказал Аян, погруженный в водоворот чувств, откуда ему казалось, что все почему-то обязаны знать то же, что он.

VI // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 125–169 с.

Пурте виле йӗри-тавра кӗпӗрленчӗҫ; Пэд халӗ туйӑмсен сирпӗнӗвӗ ҫине нихӑҫанхинчен те лӑпкӑрах пӑхать, унӑн командинче нумайӑшӗ вара, револьверне ҫурӑм хыҫӗнче тытса, ушкӑн варринелле хӗсӗнсе кӗресшӗн; кӑшкӑрусенче тимӗр пек янӑракан тембр илтӗнет — эппин, команда хӗрмеллипех хӗрсе ҫитнӗ.

Все столпились вокруг покойника, равнодушного, как никогда более, к взрыву страстей; многие, держа за спиной револьвер, протискивались в самую гущу; в криках слышался звенящий, металлический тембр, показывавший крайнее возбуждение.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 125–169 с.

Вӑл — йӑл кулӑ пек — шалти чи ҫутӑ туйӑмсен ытарайми илемӗпе хӗрелсе-ҫуталса йӑлкӑшать.

Он рдел, как улыбка, прелестью духовного отражения.

V. Хатӗрленӳ // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремёш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 9–90 с.

Саланкӑрлӑх — туйӑмсен пӗлӗтле хусканӑвӗ — Грэй сӑн-питӗнче уйӑх ҫапнипе аптӑракан ҫыннӑн сисӗмсӗр куллипе палӑрать.

Рассеянность — облачное движение чувств — отражалась в его лице бесчувственной улыбкой лунатика.

V. Хатӗрленӳ // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремёш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 9–90 с.

Табак хӑрушла хӑватлӑ; сиксе вӗрекен, тилӗрекен хумсем ҫу сапсан лӑпланнӑ пекех, — табак та туйӑмсен вӗчӗрхенӗвне ҫемҫетсе вӗсене темиҫе сий аяларах антарать; туйӑмсем тикӗсреххӗн, ҫепӗҫреххӗн янӑрама тытӑнаҫҫӗ.

Табак страшно могуч; как масло, вылитое в скачущий разрыв волн, смиряет их бешенство, так и табак: смягчая раздражение чувств, он сводит их несколькими тонами ниже; они звучат плавнее и музыкальнее.

III. Шурӑмпуҫ // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремёш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 9–90 с.

Чун лӑпкӑлӑхӗ, пурнӑҫа ҫут ҫанталӑк ыйтнипе юратасси, туйӑмсен вӑйӗ — кунта иккӗленӳллӗ киленӗҫшӗн тата сиенлӗ-усал йӑпанушӑн сая каяҫҫӗ.

Спокойствие души, природная воля к жизни, силы чувств — растрачиваются здесь на сомнительные развлечения и болезненные удовольствия.

Тускуб // Алексей Леонтьев. Толстой А. Н. Гарин инженер гиперболоичӗ; Аэлита (Марс пӗтмӗшӗ): романсем; Алексей Леонтьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Ҫӗнӗ Вӑхӑт, 2014. — 495 с. — 319–494 с.

Ҫав асаилӳсем ман чуна уҫӑлтараҫҫӗ, ҫӗклентереҫҫӗ, чи ырӑ туйӑмсен ҫӑлкуҫӗ те пулса тӑраҫҫӗ.

Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений.

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.