Шырав

Шырав ĕçĕ:

пуҫне (тĕпĕ: пуҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унсӑр пуҫне кашни ҫуртрах халӑх умӗнче ҫапӑҫнӑ чухне паракан хӗҫ-пӑшал склачӗ пур.
В каждом строении имелась небольшая зала, отведенная под склад гладиаторского оружия.

X сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Флигельсенче пӗрер ҫын пурӑнмалли пӗчӗк-пӗчӗк пӳлӗмсем пур, унта выртмалли типӗ ҫулҫӑпа улӑмсӑр пуҫне урӑх нимӗн те ҫук.
Во флигелях было множество маленьких комнат, каждая из которых едва могла вмещать одного человека, и внутри этих клетушек на ложах из сухих листьев или соломы спали гладиаторы.

Спартак ытла пӑшӑрханса ӳкрӗ, ҫавӑнтах пуҫне ярса тытрӗ те пӑшӑлтатма пуҫларӗ:
Спартак был в страшном волнении; схватившись за голову руками и вырывая целыми клочьями свои густые белокурые волосы, он прошептал:

IX сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Цезарь пӗр куркине хӑй тытрӗ, теприне чурана «ӗҫ!» тесе пачӗ; хӑй вӑл ӗҫнӗ пек ҫеҫ турӗ, мӗншӗн тесен Цезарь шывсӑр пуҫне урӑх нимӗн те ӗҫмен.
Цезарь, взяв одну, показывая рабу на другую, сказал ему: — Пей! И пока раб пил, он поднес чашу ко рту и сделал вид, что пьет; но вино не коснулось его губ, Цезарь пил только воду.

Палатин ҫинчи ҫуртсӑр пуҫне Цезарӗн Субурра варринче тепӗр ҫурт пур.
Кроме дома, который Цезарь имел на Палатине, у него был, еще один, в самом центре Субурры.

Юлий библиотекӑпа юнашар пӳлӗме кӗчӗ, апатланнӑ чухнехи тумтирне хывса, тарҫӑсем тӑхӑнакан хура плащ тӑхӑнчӗ, ун айне хӗҫ пытарчӗ, пуҫне плащ вӗҫӗпе витрӗ.
С этими словами Кай Юлий прошел в комнату рядом с библиотекой, Ссняв белую застольную одежду, он накинул плащ, спрятал под него оружие, капюшоном покрыл голову.

Эпӗ, Метробий, тав тума пӗлетӗп, Кай Юлий Цезарь хӑйӗн пуҫне циркра паракан ахаль лаврӑсемпе ҫеҫ илемлетсе вилӗ тесе ниҫта та ҫырса хуман.
Так как я, Метробий, умею быть признательным, а в книге судеб не написано, что Кай Цезарь умрет с челом, увенчанным только простыми лаврами, даруемыми на бегах в цирке.

Тупӑк хунӑ кӳме ҫул ҫине тухсан, ун хыҫҫӑн Лутаций Катулл консул пычӗ, икҫӗр сенаторпа икҫӗр юланутҫӑ, Кумы, Капуя, Байи, Геркуланум, Неаполь, Помпея тата Кампанири ытти хуласемпе ялсенчи мӗнпур патрицисем, Италири мӗнпур муниципистсемпе хуласен представителӗсем, ҫирӗм тӑватӑ ликтор, консулсен ялавӗсем, Сулла майлӑ ҫапӑҫнӑ мӗнпур легионсем пычӗҫ; вӗсемсӗр пуҫне, хӑйсен ҫулпуҫне юлашки хут хисеплесе чыс тумашкӑн хӑйсен ирӗкӗпе хӗҫпӑшалпа килнӗ аллӑ пине яхӑн легионерсем, Сулла ирӗке янӑ темиҫе пин ҫын, Римран юри пылчӑклӑ тумтирпе килнӗскерсем, трубачсем, флейтистсен тата цитристсен йышлӑ отрячӗсем, кӑвак тогӑсемпе траур тӑхӑннӑ матронӑсен ушкӑнӗсем, Кумӑран тата Италин ытти пайӗсенчен килнӗ хисепсӗр нумай халӑх пычӗ.
Со всех концов Италии съехались люди почтить покойного, когда погребальная колесница двинулась из Кум, ее сопровождали кроме консула Лутация Катула, двухсот сенаторов у такого же числа римских всадников, все патриции из Кум, Капуи, Байев, Геркуланума, Неаполя, Помпей, Путеслы, Летернума и из остальных городов и деревень Кампаньи, представители всех муниципий и городов Италии, двадцать четыре ликтора, консульские знамена, орлы всех легионов, сражавшихся за Суллу, около пятидесяти тысяч легионеров, прибывших при оружии, чтобы отдать последние почести своему непобедимому вождю, и много тысяч отпущенников из Рима, одетых в траурную одежду, многочисленные отряды трубачей, флейтистов и цитристов, тысяч матрон в серых тогах и в самом строгом трауре, бесчисленные толпы народа, которые пришли в Кумы из разных мест Италии.

VIII сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Унсӑр пуҫне Сулла майлисенчен чи паллӑраххисен ҫурчӗсене вут тӗртсе ҫунтарса яма хӑтланнисем те пулнӑ.
Наиболее ярые приверженцы народной партии совершали даже попытки поджечь дома самых видных сторонников Суллы.

Кризогон тавӑрӑннӑ чухне Сулла шарт сиксе пуҫне ҫӗклерӗ.
Через несколько мгновений вернулся Хризогон, и Сулла, вздрогнув, поднял голову.

VII сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Кризогон пуҫне тайрӗ те алӑк патнелле утрӗ, Сулла ӑна хыҫалтан: — Ыран! — тесе кӑшкӑрса ӑсатрӗ.
Хризогон ответил наклонением головы, а затем направился к двери, Сулла крикнул ему вслед: — Завтра!

Пуҫне роза ҫыххипе илемлетнӗ экс-диктатор, юр пек шурӑ тумтирпе, вӑтаҫӗрти сӗтелӗн вӑтаҫӗрти ложе ҫинче, хӑйӗн чи лайӑх тусӗ ҫывӑхӗнче — Квинт Росций ҫывӑхӗнче сӗвенсе выртать.
Экс-диктатор в белоснежной застольной одежде, увенчанный розами, занимал место на среднем ложе среднего стола, возле своего лучшего друга — актера Квинта Росция.

Хӑйӗнпе ҫавӑн пек вӑрахчен туслӑ пурӑннине пӑхмасӑрах, вӑл ман пуҫӑма чӑх пуҫне пӑрса татнӑ пек… татма пултарать…
И при всей дружбе, которая меня связывает с ним столько лет, я знаю, что он вполне способен свернуть мне голову, как курице…

VI сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Анчах ҫав патрицисем, тем пек путсӗр пулин те, ҫапах гладиаторсен пуҫне тӑма хӑяймарӗҫ…
Но так как эти патриции, как бы подлы они ни были, не оказались настолько низкими, чтобы стать во главе гладиаторов.

Вӑл питӗ вӑрӑм, ҫавӑнпа эпӗ куҫа ун еннелле ярсанах, унӑн пуҫне, сайра сухалне, хулпуҫийӗсене куратӑп.
Он так высок, что, обернув глаза в его сторону, я постоянно вижу его голову с редкой длинной бородой и плечи.

Тӑватӑ кун // Ярукка Сантри. Гаршин В.М. Тӑватӑ кун: калав. — Шупашкар: Республикӑри чӑваш кӗнеки кӑларакан уйрӑм, 1924. — 38 с.

«Эй, айван, хӑй пуҫне ӑҫта кайса чикнине хӑй те пӗлмест» тетчӗҫ.
«Ну, юродивый! Лезет, сам не зная чего!»

Уншӑн Нюра каласа парать, ҫав тери хӗрсе кайса, тӗплӗн те хӑрушӑ калать вӑл; Костя куҫӗсене хӗссе, пуҫне сулкаласа ҫеҫ ларать.
За него рассказывает Нюра, и рассказывает с таким восторгом и устрашающими подробностями, что Костя только жмурится и покачивает головой.

Эпир курнӑҫӑпӑр-ха // Николай Евстафьев. Дубов Н.И. Юханшыв ҫинчи ҫутӑсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 144 с.

Ефим Кондратьевич хӑйӗн чӗлӗмне туртать, Костьӑна итленӗ май юрласа пуҫне тайкалать.
Ефим Кондратьевич курит свою трубку, слушает Костю и одобрительно кивает.

Ҫирӗп пул, Константин! // Николай Евстафьев. Дубов Н.И. Юханшыв ҫинчи ҫутӑсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 144 с.

Ефим Кондратьевич хирӗҫ нимен те чӗнмест, пуҫне ҫеҫ килӗшмен пулса сулкалать.
Ефим Кондратьевич ничего не отвечает и отрицательно покачивает головой.

Ефим Кондратьевич вӑтаҫӗрти ларкӑч ҫинче пуҫне аллисем ҫине усса ларать; вӑл мӗн тери йывӑррӑн хӑрӑлтатса сывлани Костьӑна хумсен шавӗ витӗрех илтӗнет.
Ефим Кондратьевич сидит на средней банке, опустив голову на руки; Косте даже сквозь шум волн слышно, как он тяжело и хрипло дышит.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика