Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Нивушлӗ сире хамӑр ытла йӗрӗнӗҫ, ытла ирсӗрле хӑтланнӑ текен шухӑш хӑратмасть, эпир пӗр-пӗрин ытамне нимӗнле юратусӑр, кичемлӗхе пула, йӑпанассишӗн кӑна, мӗн унта, пач кӑсӑкланмасӑрах та-ха, кӗрсе ӳкрӗмӗр-ҫке, мӗнле калас… горничнӑйсем уявсенче хӗвелҫаврӑнӑш кишӗкленӗ евӗр ҫеҫ.

Неужели вас не ужасает мысль, как гадки мы были с вами оба, принадлежа друг другу без любви, от скуки, для развлечения, даже без любопытства, а так… как горничные в праздники грызут подсолнышки.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тиншӗксене французла калаҫма хистес йӑла-хӑтланӑш та анлӑн сарӑлнӑччӗ ҫаплах: бонжур, мусьё; бонн нюит, мусьё; вуле ву дю те, мусьё, — малалла та ҫавнашкалах, ҫав евӗррӗнех, шутласа кӑларасса та вӗсене кичемлӗхе, хупӑнчӑк пурнӑҫӑн ансӑрлӑхне вӑхӑтлӑха сирсе, пӑртак та пулин йӑпанассишӗн, службӑсӑр пуҫне урӑх нимӗнле кӑсӑклану ҫуккине хуплассишӗн ҫех шутласа кӑларнӑччӗ.

Распространена была также манера заставлять денщиков говорить по-французски: бонжур, мусье; бонн нюит, мусье; вуле ву дюте, мусье,1 — и все в том же роде, что придумывалось, как оттяжка, от скуки, от узости замкнутой жизни, от отсутствия других интересов, кроме служебных.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.