Шырав

Шырав ĕçĕ:

Грушницкий (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Грушницкий ун ҫине ҫилленет, мӗншӗн тесен вӑл унран княжнана туртса илнӗ, — терӗ тахӑшӗ.
— Грушницкий на него зол за то, что он отбил у него княжну, — сказал кто-то.

Июнӗн 12-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Эпӗ те ҫавӑн пек шутлатӑп, — терӗ Грушницкий.
— Я думаю тоже, — сказал Грушницкий.

Грушницкий хӑйӗн шайкипе кашни кун трактирте шавлать, мана вӑл сайра хутра ҫеҫ пуҫ таять.
Грушницкий с своей шайкой бушует каждый день в трактире и со мной почти не кланяется.

Июнӗн 10-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

«Ку ӗнтӗ Грушницкий ӗҫӗ!» — тесе шухӑшларӑм эпӗ.
«Это шутки Грушницкого!» — подумал я.

Июнӗн 7-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Грушницкий ҫӳҫӗ тусса кайнӑ, хӑй ытла ҫилленсе пӑхать, чӑнах та кӳреннӗ пек, кӑмӑлӗ хуҫӑлнӑ пек туйӑнать унӑн; анчах вӗсен тарӑхни те кулӑшла тухать-ҫке, пулаҫҫӗ те ҫынсем!..
У Грушницкого растрепанная прическа и отчаянный вид; он, кажется, в самом деле огорчен, особенно самолюбие его оскорблено; но ведь есть же люди, в которых даже отчаяние забавно!..

Июнӗн 6-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Ҫав тери мӑнаҫлӑн та хӑюллӑн пӑхать Грушницкий.
У Грушницкого такой гордый и храбрый вид…

Июнӗн 5-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Иртнӗ балранпа нумайӑшӗсем ман ҫине мӑртӑхаҫҫӗ, пуринчен ытла леш хайхи драгун капитанӗ, халӗ акӑ Грушницкий тӑрӑшнипе мана хирӗҫ тӑшманла ушкӑн пухаҫҫӗ пулас.
Многие с прошедшего бала на меня дуются, особенно драгунский капитан, а теперь, кажется, решительно составляется против меня враждебная шайка под командой Грушницкого.

Пысӑк сӗтел хушшинче ҫамрӑксем апатланаҫҫӗ, вӗсен хушшинче Грушницкий те пур.
За большим столом ужинала молодежь, и между ними Грушницкий.

— Грушницкий айӑплӑ-ҫке.
— Этому виноват Грушницкий.

Грушницкий княжнана кӑна суйлать, ытти йӗкӗтсем те минутсерен ӑна суйлаҫҫӗ: ку ӗнтӗ мана хирӗҫ пӗр кавара килнине пӗлтерет; эппин лайӑхрах та-ха: унӑн манпа калаҫасси килӗ, ӑна чӑрмантараҫҫӗ, — апла унӑн манпа темӗн пек курса калаҫасси килекен пулать.
Грушницкий выбирал одну только княжну, другие кавалеры поминутно ее выбирали; это явно был заговор против меня; тем лучше: ей хочется говорить со мной, ей мешают, — ей захочется вдвое более.

— Кӑна кӗтменччӗ ӗнтӗ эпӗ санран, — терӗ Грушницкий, ман пата пырса.
— Я этого не ожидал от тебя, — сказал он, подойдя ко мне и взяв меня за руку.

Грушницкий бал иртичченех княжнана йӗрлерӗ, е унпа хирӗҫ тӑрса ташларӗ вӑл, е пӗрле ҫӳрерӗ; вӑл ӑна куҫпа ҫисе ярасса ҫитрӗ, ассӑн сывлать, йӑлӑнса та ӳпкелешсе йӑлӑхтарать.
Грушницкий целый вечер преследовал княжну, танцевал или с нею, или вис-Е-вис; он пожирал ее глазами, вздыхал и надоедал ей мольбами и упреками.

Капла каланине Грушницкий тӳсеймерӗ: пур ача-пӑча пекех вӑл хӑйне пысӑка хурасшӑн; пичӗ ҫинчи юрату инкекӗсемпе юлнӑ йӗрсене пурнӑҫ ҫулӗсем хӑварнӑ йӗрсем тесе шутлать.
Грушницкий не вынес этого удара; как все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет.

— Эсир мана асаплантаратӑр, княжна! — тет Грушницкий.
— Вы меня мучите, княжна! — говорил Грушницкий.

Грушницкий княжнапа пӗрле вӑл темӗн ҫав тери хӗрӳллӗн калаҫать; лешӗ ӑна сӳрӗккӗн итлет, веерне тути патнерех тытса, аяккалла пӑхать; унӑн пит-куҫӗнче чӑтӑмсӑррӑн кӗтни курӑнать, куҫӗпе йӗри-тавра такама шырать вӑл; эпӗ, вӗсем мӗн ҫинчен калаҫнине итлес тесе, хуллен кӑна хыҫалтан пырса тӑтӑм.
Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор.

Бал пуҫланиччен пӗр ҫур сехет малтан ман пата армейски пехотнӑй мундирне ялкӑштарса Грушницкий пырса кӗчӗ.
За полчаса до бала явился ко мне Грушницкий полном сиянии армейского пехотного мундира.

Грушницкий ҫуккине пачах та асӑрхамасть пулас вӑл.
Она, кажется, вовсе не замечает отсутствия Грушницкого.

Июнӗн 4-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Каҫпа, ултӑ сехетре, Грушницкий ман пата пычӗ, хӑйӗн мундирӗ ыран шӑпах бала кайма хатӗр пуласси ҫинчен пӗлтерчӗ.
Грушницкий пришел ко мне в шесть часов вечера и объявил, что завтра будет готов его мундир, как раз к балу.

Сыхлан, Грушницкий, шахвӑртать вӑл сана…
Берегись, Грушницкий, она тебя надувает…

Июнӗн 3-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӑл пӗлмест-ха, — терӗ мана Грушницкий хӑлхаран, — ҫав эполетсем мана мӗн чухлӗ шанчӑк панине…
Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты…

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика