Шырав

mesdames

Mesdames! — терӗ Ромашов, кӑмӑлӗ туртсах марччӗ пулин те, хӑйне ырӑ йӗкӗт пеклӗн кӑтартма тӑрӑшса та тӗрлӗ еннелле йӑкӑш-йӑкӑш шуҫкаласа.
Mesdames! — говорил Ромашов, изображая собою против воли любезного кавалера и расшаркиваясь во все стороны.

— Mesdames!..
— Mesdames!..

Mesdames тата messieures, старик, ачасем, — илӗр, пуҫӑрсем уҫӑлса кайччӑр, хаваслӑ пултӑр!
Mesdames и messieurs, и старикашка, и дети, — берите, щоб головоньки веселоньки були!

— «Кӑшт ҫеҫ пӗлмерӗн», — тет вӑл, — Тӗттӗм каҫ ачисем эпир, — мӗншӗн тесен, сирӗнпе эпир, ачасем, mesdames тата messieures, питӗ путсӗр ҫынсем, — Пухӑнатпӑр та вара — Пачах манатпӑр иртнине, Манатпӑр хамӑра, — юрлать вӑл.
— «Почти угадала», — говорит он, — Как мы сберемся, дети тьмы, — потому что ведь мы с вами, дети, mesdames и messieurs, очень дурные люди, — То должно нам, поверь, Забыть, кто прежде были мы, Забыть, кто мы теперь, — поет он.

Анчах mesdames тата messieures, эпӗ пачах та сирӗншӗн мар, ачасемшӗн ҫеҫ юрлатӑп.
Но, mesdames и messieurs, я пою вовсе не для вас, я пою только для детей.

— Сывлӑх сунатӑп, mesdames тата messieurs, сире каллех курнӑшӑн эпир питӗ, питӗ савӑнатпӑр, — терӗ вӑл завод пусми ҫинче, — господа, хӗрарӑмсене ҫуна ҫинчен анма пулӑшӑр-ха, — хушса хучӗ вӑл хайпе пӗрле пынӑ ҫамрӑксене.
— Здравствуйте, mesdames и messieurs, мы очень, очень рады снова видеть вас, — говорит она с площадки заводского подъезда, — господа, помогите же дамам выйти из саней, — прибавляет она, обращаясь к своим спутникам.

— Mesdames, мӗнле тумалла-ха? — черетпе выляс пулать, ку ҫапла; анчах эпир ҫиччӗн ҫеҫ юлатпӑр-ҫке; вара кадриль ташлама е кавалер, е дама ҫитмест.
— Mesdames, как же быть? — играть поочередно, это так; но ведь нас остается только семь; будет недоставать кавалера или дамы для кадрили.