Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫынни (тĕпĕ: ҫынна) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Апла эпир ҫакнашкал вӗсем патне васкатпӑр-и? — ыйтрӗ Подольск ҫынни хавхаланса.
— Так это к ним мы так спешим сейчас? — оживился подолянин.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Вӑл тахҫантанпах ман ҫумра, — лӑпкӑн суйрӗ Подольск ҫынни.
— Оно давно при мне, — спокойно соврал подолянин.

Ӑна ирӗке тухнӑ йӑмӑксем хӑйсен типшӗм аллисемпе илемлетрӗҫ, Подольск ҫынни ҫав хӗрсен сӑн-пичӗсене астуса юлма та ӗлкӗреймерӗ.
Украшали его белые худенькие руки освобожденных сестер, лица которых подолянин даже не успевал запомнить.

— Хывса хур автоматна, ӗҫленӗ вӑхӑтра хывма ирӗк паратӑп, — хӗрхенчӗ ӑна Подольск ҫынни, йӗнер ҫине меллӗреххӗн вырнаҫса ларса.
— Скинь автомат, на время работы разрешаю, — смилостивился подолянин, поудобнее усаживаясь в седле.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Ун чухлӗ тултарнипе ҫитет, — лӑпкӑн хирӗҫлерӗ Бессараби ҫынни, — вӑрҫӑ часах пӗтет.
— Довольно уже паковать, — благодушно возразил бессарабец, — война вот-вот уже кончается.

Подольск ҫынни вӑрҫӑ пуҫланнӑранпа пӗрремӗш хут ҫавӑн пек уҫӑ вырӑнта пӗр пытанмасӑр тӑрать пулӗ, уншӑн ӑна никам та кӑшкӑрмасть: артподготовка пуҫланиччен шутлӑ минутсем юлчӗҫ.
Пожалуй, впервые за всю войну подолянин стоял вот так, не маскируясь, и никто уже не кричал на него за это: до начала артподготовки оставались считаные минуты.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Халӗ Подольск ҫынни хӑй полкӗн чаплӑ ӗҫӗсемпе танкистсене тӑнран яма шутламасть.
Подолянин теперь и не пытался оглушить собеседников подвигами своего полка.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫӗнӗрен килнӗ боеца ездовоя илнӗ чух унран ҫын тума сӑмах панине Подольск ҫынни лайӑх астӑвать.
Подолянин твердо помнил, как, принимая новичка в ездовые, он поклялся сделать из него человека.

XVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Зина, унӑн юратнӑ йӑмӑкӗ, ҫав вӑхӑтра тусанлӑ ҫулсемпе хӗвелтухӑҫнелле, дорфсемпе бункерсем ҫумӗпе, вӗтӗртетсе утса пырать, хирӗҫ пулакан кашни ҫар ҫынни ҫинех, вӗсем хушшинче хӑйӗн Володькине тупма тӑрӑшса, тутӑр айӗнчен тимлесе пӑхать.
А оно, его счастьечко, в это время мелко стучало каблуками по пыльным шляхам на восток, вдоль дорфов и бункеров, и вглядывалось из-под косынки в каждого встречного военного, стараясь найти среди них своего Володьку.

XVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Подольск ҫынни, аллипе хыттӑн хӑлаҫланса, хӗвелтухӑҫнелле кӑтартрӗ:
Подолянин указал на восток широким властным жестом:

Подольск ҫынни ҫине пырса тӑрӑнчӗ, тӗлӗннипе хытса кайрӗ.
Налетел на подолянина, остолбенел:

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Урампа пынӑ май, Подольск ҫынни чарӑнма пӗлмесӗр шӳт тӑвать, словаксем, ун тавра савӑнӑҫлӑн кӗпӗрленсе, утнӑ ҫӗртех унӑн ҫӑварӗ ҫине пӑхса пыраҫҫӗ, Хоман кашни сӑмахнех хӑлхисене чикеҫҫӗ.
Шагая по улице, подолянин без удержу шутил, а словаки, весело толпясь вокруг, на ходу заглядывали ему в рот, ловили каждое сказанное им слово.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Словаксем ӑна, вӑл хӑйсен ял ҫынни пулнӑ пек, ятран чӗнеҫҫӗ, вӑл кунта юлас пулсан, Хомана хӑйсен приматорӗ вырӑнне суйласа лартма сӑмах парса, аллисемпе сулкалаҫҫӗ.
Словаки уже звали его по имени, как своего односельчанина, и, размахивая руками, клялись, что избрали б Хому своим приматором, если б он остался здесь.

«Ӑна ирӗк парсан, вӑл ыранах колхоз тӑвать, — шухӑшлать Воронцов Подольск ҫынни ҫинчен, — санӑн уншӑн дивизире сӑмах илтсе лармалла…»
«Дай ему волю, так он завтра колхоз организует, — думал Воронцов о подолянине, — а ты в дивизии за него пилюли глотай».

— Мӗншӗн тесен чӑн-чӑн ҫар ҫынни ҫине, ман шутпа, эпир политика чӗлхипе капитализмӑн тур паллийӗсем текен йӗрӗнчӗк вӑй питӗ сахал пусса тӑрать.
— Потому что на настоящего воина, по-моему, меньше всего давит та отвратительная сила, которая у нас, на политическом языке, зовется родимыми пятнами капитализма.

Мускав ҫынни автоматчик Самойлов та, усӑк хӑлхаллӑскер тата калаҫма юратсах кайманскер, танк башнинчен пӑхнӑ пек, пуҫне шӑтӑкран кӑларса пӑхрӗ.
Автоматчик Самойлов, лопоухий, неговорливый москвич, тоже взглянул, словно из башни танка.

Подольск ҫынни ӑна куҫӗсемпе ҫисе ярас пек пӑхать.
Подолянин ел его глазами.

XV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Эсӗ Днепр ҫынни вӗт-ха!..
— Да, ты ж днепровец…

Ют ҫӗршыв ҫынни ҫав кире пуканӗсем ҫине шиклӗн пӑха-пӑха илет.
Иностранец робко глядел на эти гири.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Ҫапла, Европӑри граждансем, — тет Подольск ҫынни, хӑй умӗнче Европӑра пурӑнакан ҫынсем тӑнӑ пек, — акӑ епле вӑт!
— Вот же, граждане европейцы, — вдруг обращается подолянин к воображаемому обществу европейцев, — вот же!

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика