Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Хамӑрӑн тӑван шыв вӗт вӑл, тӑван ҫӗрӗн таса шывӗ.

Своя, родная река, чистая вода родной земли.

V // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Тӑван шыв ӑна амӑшӗ пек сыхлать, ҫемҫе, ачаш хумпа ыталать.

Охраняет, как мать, окутывает мягкой, нежной волной.

V // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫук, ҫук, Олёна пӗлсех тӑчӗ, пит лайӑх пӗлчӗ: вӑл хӑйӗн куҫӗсемпе юрпа пӑр витӗр курнӑ пулсан — тӑван шыв пӗчӗкҫеҫ кӗлеткене йӑвашшӑн асӑрханса илсе пынине курнӑ пулӗччӗ.

Нет, нет, Олена знала, знала твердо, как если бы своими глазами видела сквозь снег и лед, — родная река несет маленькое тело бережно, ласково.

V // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Мӗн тӑвассу пур, служба!.. эпӗ хама салтак ӗҫӗ мӗн хушнине, тата тӑван ҫӗршыв валли мӗн тумаллине ҫеҫ тӑватӑп…

Что ж поделаешь, служба, я делаю только то, что приказывает солдатская работа, что нужно для Родины.

V // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Тырӑ пани — тӑван ҫӗршывран уйӑрӑлни, тӑшмана сутӑнни, ҫак вӑрҫӑра та, граждан вӑрҫинче те, вунсаккӑрмӗш ҫулта та, унтан малтан та паттӑррӑн ҫапӑҫса вилнисене сутни, кам этемӗн ирӗклӗхӗшӗн кӗрешнӗ, кам вӑл ирӗклӗхе хӑйӗн чӗрин юнӗпе ҫапӑҫса илнӗ — ҫавсене пурне те сутни пулать.

Дать хлеб значило отречься от родины, продаться врагу, изменить тем, кто погиб и в эту войну, и в гражданскую, и в восемнадцатом году, и еще раньше, изменить всем, кто боролся за свободу человека, кто завоевал ее кровью своего сердца и дал человеку.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫӗр айӗнче нимӗҫсен тӑранма пӗлмен куҫӗсем курмалла мар туса пытарнӑ тӑван ҫӗршывӑн ылтӑн чӗри выртнӑ.

Но в земле лежало недоступное прожорливому немецкому глазу золотое сердце родины.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Халь ҫеҫ ӑна пурте аван пулассӑн, кӗҫ-вӗҫех пӑшал сассисем илтӗнессӗн, тӑван «урра» янраса алӑк уҫӑлса каяссӑн туйӑнчӗ…

Только что ей казалось, что все будет хорошо, что вот-вот раздадутся выстрелы, раздастся знакомое, родное «ура!» и дверь с шумом распахнется…

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ытлашши хуйхӑрмалли те ҫук, — тӑван ҫӗршывшӑн пӗр унӑн ывӑлӗ ҫеҫ вилмен.

Это простое дело, и не он первый, не он последний погиб за родину.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Сасартӑк алӑксем шӑтӑртатӗҫ, пӑшал сассисем кӗрӗслетӗҫ те, вӗсем пурте тула, ҫутӑ ҫӗре тухса, хамӑрӑн тӑван боецсене курӗҫ, унтан часрах киле, Малюксем патне ачасене илме чупӗҫ…

Вдруг затрещат двери, загремят выстрелы, и все они выйдут из темного чулана на белый свет, увидят своих родимых бойцов, а потом скорей домой, скорей к Малюкам за детьми…

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӗсене сукмаксене те, ӑҫтан иртсе пымаллисене те кӑтартса парӗҫ, хамӑрӑн тӑван ҫӗр вӗт.

Им укажут и тропинки, и проходы, своя ведь, родная земли.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

— «Кам та кам виҫӗ кун хушшинче тӑван ҫӗршыв тата Германи ҫарӗ умӗнчи хӑйӗн парӑмне тӳлесе татмасть, ҫавна вара…»

«Кто в точение трех дней не исполнит своего долга по отношению к германской армии, будет приговорен…»

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вагон чӳречисем хыҫӗнче тӑван хула вӗлтлетсе ҫеҫ иртрӗ, вара Вернер хӑйсем пурӑннӑ еннелле пӑхса илме ҫеҫ ӗлкӗрчӗ.

За окнами вагона только мелькнул родной город, и Вернер лишь успел взглянуть туда, где жил.

III // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ан макӑр, карчӑк, вӑл тӑван ҫӗршывшӑн пуҫне хунӑ, ӑнланатӑн-и?»

Не реви, старуха, за родину погиб, понимаешь?

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӑл тӑван пӳртре выртнӑ, анчах, вӑл ӑҫта выртнине пӗлмен пулсан, Малючиха ӑна хӑй те тупайман пулӗччӗ.

Он лежал в родном доме, но если бы Малючиха не знала где он лежит, то и сама бы его не нашла.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Кам пулнӑ-ха ҫав тӑван ҫӗрӗн ылтӑн пек туллине ҫисе ӳснӗ, халь ӑна ҫав тери усаллӑн сӑхакан ҫӗлен, ирсӗр ҫӗлен-калта?

Кто же был змеей, ядовитым гадом, выкормленным золотой пшеницей этой родной земли, а теперь вонзающим в нее свое жало?

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ыттисем те пӗлнӗ, анчах та вӗсем пирӗн ҫынсем, хӑйсен ялӗсем, колхозниксем, ҫак хӑрушӑ сивӗ кунсемпе ҫутӑ каҫсенче аслӑ тӑван ҫӗршывӑн пур фрончӗсенче те ҫапӑҫакан боецсен ашшӗсемпе амӑшӗсем пулнӑ.

Знали и другие, но ведь все это были свои, деревенские люди, колхозники, отцы, матери бойцов, которые в эти страшные морозные дни и светлые ночи дрались по всему фронту необъятной родной земли.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӑйӑсенче вӑл пуринчен те пахарах юрланӑ, унтан вара хӑйсен ялӗ патӗнче, юханшывлӑ ҫырмара, ӗлӗк хӑй пӗрмай лашасене шӑварса пурӑннӑ вырӑнта вилнӗ, хӑйсен ялӗшӗн, хӑйсен ҫӗрӗшӗн, хӑйсен тӑван чӗлхишӗн, ҫынсен телейӗшӗн, ҫынсен ирӗклӗхӗшӗн пӗтнӗ.

Он пел лучше всех, а потом погиб у своей деревни, в овраге над речкой, где прежде столько раз поил лошадей, погиб за свою землю, за свою речь, за счастье людей и свободу людей.

II // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах та ҫук вӗт, урӑхла пулмалла пулнӑ, — ку хӗрарӑмӗ кунтискер, сутӑнчӑк, пурҫӑн чӑлхапа француз эрехӗшӗн тӑван ҫӗршыва, ҫывӑх ҫынсене, хӑйӗн упӑшкине-командира, ҫырмара вилсе выртнисене, пурне те, пӗтӗмпех сутнӑскер пулнӑ.

Так нет же, надо случиться иначе, надо случиться, чтобы это была здешняя, продажная, что за шелковые, чулки и французское виню предала родину, близких, собственного мужа — командира, тех, что лежали там убитые в овраге, продала все.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Пӗр унӑн кӑна ҫакӑнта, тӑван ял патӗнче, тӑван пӳртрен икҫӗр утӑмра пуҫне хумалла пулнӑ.

Одному только ему суждено было пасть здесь, под ротной деревней, в двухстах шагах от родной хаты.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ывӑлӗ, хӑйӗн кӑвакарса кайнӑ куҫхаршисене ҫӗклесе, кӑвак тӗслӗ тӑван куҫӗсемпе пӑхма пултарас пекех туйӑннӑ пулас ӑна.

Будто сын мог поднять тяжелые почерневшие веки, взглянуть родными серыми глазами.

I // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.